Все закручено
Шрифт:
Александра поднимается с дивана.
— И на этой ноте — отвези меня домой, Стивен. Как бы ни забавно было наблюдать за тем, как мой братец будет ползать на коленях, я слишком устала, чтобы насладиться данным моментом в полную силу.
Долорес и Мэтью поднимаются, чтобы тоже пойти, чтобы вчетвером вместе уехать на одном такси. Хотя на самом деле не знаю, как у них это получится — Александра сама займет все заднее сиденье.
Но я оставлю это маленькое замечание при себе.
Кроме того, сейчас у меня есть дела поважнее.
Тихонько стучу в дверь ванной.
— Кейт?
За дверью раздаются шуршащие звуки.
— Я сейчас.
Черт. У нее гнусавый голос. Сырой. Долорес мне не врала. Я тянусь и достаю с верхушки молдинга ключи. Открываю замок и медленно толкаю дверь, и вот она. Стоит перед зеркалом, с мокрыми от слез дорожками по щекам.
Кейт поворачивается и смотрит на меня и икает. У нее жалостливый тон. Печальный.
— Я не хочу быть толстой.
Закрывает лицо руками и начинает рыдать.
Я стараюсь сдержать смех. Правда. Но она выглядит такой забавной и несчастной, поэтому у меня плохо получается.
— Кейт, ты не толстая.
Голос у нее приглушен руками.
— Да, толстая. Вчера я не смогла надеть на себя туфли. Ди-Ди пришлось помогать мне, потому что я не могла достать.
Теперь я уже не могу ничего поделать и громко смеюсь. Упираюсь подбородком в ее плечо и убираю руки от ее лица. Наши глаза встречаются в зеркале.
— Ты — беременна — не толстая. — Потом думаю какое-то мгновение и между прочим добавляю, — Александра — толстая.
Она косится своими мокрыми глазами.
— Она беременная.
— Но не в бедрах.
Кейт качает головой.
— Ты такой плохой.
— Я не специально. Я просто пытаюсь констатировать тот факт, что ты шикарна. — Я провожу руками вверх и вниз по ее узким бедрам. — Сексуальна, до ужаса.
И я не пытаюсь запудрить ей мозги. Ее талия может быть на максимуме, но ноги у нее стройные. Красивые. И у нее все еще самая прекрасная и подтянутая задница на этом побережье реки Гудзон.
Конечно, у нее гормоны и большую часть времени она ведет себя неразумно, но остальное время она возбуждена. Сильнее, чем когда-либо. Плюс — ее груди. Не могу о них забыть. Они размером с ее голову. Так здорово.
В ее обычной груди тоже нет ничего плохого, но груди во время беременности как Индия. Ты не должен там жить, но просто съездить туда — великолепно.
Кейт сомневается в серьезности моих слов.
— Сексуальная? Пожалуйста. Не надо мне вешать лапшу на уши, Дрю.
Я улыбаюсь.
— Поверь мне, дорогая — сейчас я думаю совсем не о лапше на твоих ушах.
Она поворачивается в кольце моих рук, все еще неубежденная.
— Как ты вообще можешь думать, что это, — она показывает на свое тело, — сексуальное?
Я мешкаю. Потираю рукой свою шею.
— Ты можешь разозлиться.
— Рискни.
Я
— Ну… Я же сделал это с тобой. — Тот факт, о котором она не даст мне забыть, как только окажется в родильном зале. — Я сделал тебя такой — поставил свою метку. Это моего ребенка ты вынашиваешь. Это как огромная неоновая вывеска, которая говорит СОБСТВЕННОСТЬ ДРЮ ЭВАНСА. Назови меня пещерным человеком, но меня это чертовски возбуждает.
Она с минуту молчит, потом смотрит на наши руки, которые держатся вместе.
— А если я не смогу сбросить вес, после того, как родится ребенок?
— Сбросишь.
— Но если нет?
Я снова пожимаю плечами.
— Тогда я стану любителем пухлых щечек. Немного пышного тела в постели тоже неплохо.
Она закатывает глаза, а потом смеется. Беру ее лицо в руку и прижимаюсь к ее губам. Поначалу поцелуй сладкий и нежный.
А потом… нет.
Она прикусывает зубами мои губы. Сильно и спешно. Умоляя о большем. И у меня дрожат ноги от потребности ее удовлетворить.
Меня все еще поражает та сила, которой она обладает. Эта маленькая женщина может поставить меня на колени одним лишь взглядом… вздохом. Но я бы ни на что это не променял. Я уже был по другую сторону. Я видел, что может предложить свобода.
Мучение.
Оденьте на меня хреновы цепи; возьмите в рабство.
Кейт отклоняется назад, глаза закрыты. Задыхаясь.
— Дрю… Дрю… мне нужно…
Убираю назад волосы с ее лица.
— Что, малыш, скажи мне? Что тебе нужно?
У нее открываются глаза.
— Ты хочешь меня, Дрю?
Я захватываю губами ее нижнюю губу. И издаю шипящий звук.
— Да.
— Покажи мне. Заставь меня это почувствовать. Не думай о малыше… просто… трахни меня… как раньше…
Пресвятая Мария Матерь Божья.
Ладно, в данный момент, Кейт… растянута. Хрупкая. Как воздушный шарик, наполненный водой до предела.
Мне приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы быть осторожнее с Кейт во время секса. Медленно и нежно, не смотря на фантастично креативные позиции. Но сейчас, то, что она говорит — ее голос — Господи, я делаю все, чтобы не загнуть ее у раковины и не отыметь ее до потери сознания.
— Я хочу жестко… пожалуйста, Дрю… как у нас бывало…
Боже, вот, наверно, как чувствует себя помешанная горилла, только что сбежавшая из зоопарка.
— Просто… не смотри на меня, если…
Словно ветка сухого дерева, я внезапно ломаюсь. Крепче хватаю ее за руки и разворачиваю кругом. Рукой хватаю ее за волосы и оттягиваю ее голову назад так, чтобы я мог атаковать ее шею. И мой жесткий стояк трется об ее зад. Кейт стонет. Другая моя рука скользит вверх по ее животу, сильно хватая ее за грудь. Она переполняет мою ладонь. Наши губы сливаются, языки переплетаются в противоборстве. Беру ее на руки и направляюсь прямиком в спальню.