Все Здесь Хорошие Люди

Флоуерс Эшли

Марго поспешно вернула вазу на место, затем достала из рюкзака телефон. Она набрала название магазина на вкладке "Интернет" и быстро просканировала результаты, надеясь, что "Kay's Blooms" не является франшизой. Через мгновение она вздохнула с облегчением. Оказалось, что магазин находится в одном и только в одном городе, а это означало, что Марго наконец-то нашла Джейса. Он был в Чикаго.

Через несколько минут она уже ехала обратно к Люку, когда затормозила. Еще на кладбище она не придала значения тому факту, что цветы принесли в ночь грозы. Она лишь связала их появление с годовщиной смерти Яны. Но теперь она поняла, в какую

ночь случилась гроза. Она вспомнила, потому что утром после этого приезжала в дом Джейкобса, и тротуар был скользким. Если Джейс доставил цветы на могилу Януарии в ту ночь, значит, он был в Вакарусе всего через сорок восемь часов после того, как Натали Кларк исчезла с детской площадки в пятнадцати минутах езды. Это также означало, что он был здесь в ту ночь, когда кто-то разрисовал краской сарай семьи Джейкобс.

СЕМНАДЦАТАЯ Марго, 2019

" Люк?" сказала Марго. "Я думаю уехать из города на несколько дней".

Прошло несколько часов с тех пор, как Марго вернулась с кладбища, и они с дядей были на кухне. Он сидел за столом, а она за стойкой, готовя им бутерброды для раннего ужина. Меньше всего Марго сейчас хотелось оставлять дядю одного, но она продумала все другие варианты, и если она хотела, чтобы эта статья была успешной, если она хотела и дальше иметь возможность помогать ему, ей нужно было следовать за историей, куда она ее приведет. И прямо сейчас она вела ее к Джейсу.

"Куда ты собралась?" спросил Люк.

"В Чикаго". Марго выдавила горчицу на два ломтика хлеба. "По работе. Это… тебя устроит?" Она доела сэндвичи, затем разрезала оба на половинки и отнесла тарелки на стол.

"Конечно. Спасибо за…" Он сделал паузу, и она поняла, что он ищет слово "сэндвич". "Спасибо за еду".

Марго подошла к раковине, чтобы принести им стаканы с водой, ее грудь напряглась. "Нет проблем. В любом случае, меня, вероятно, не будет несколько дней, поэтому я подумала о том, чтобы попросить кого-нибудь приходить сюда". Она говорила нарочито спокойно, ее взгляд был устремлен на кран. "Только во второй половине дня. Чтобы помочь тебе с делами".

Когда она вернулась с кладбища, Марго посмотрела агентство по уходу за больными, которое нашла несколько дней назад, и ее кольнуло чувство вины, когда она ввела номер в телефон. Она не стала договариваться с женщиной на другом конце линии, просто спросила, есть ли у них сиделка, которая могла бы приехать на несколько дней, пока ее не будет дома. Его звали Матео, и, судя по всему, он отлично справлялся со своей работой. Марго знала, что Люку будет нелегко это объяснить, и правда заключалась в том, что большую часть времени он был в порядке. Он был забывчив, иногда раздражителен и путал вещи, но он все еще мог насыпать себе миску гранолы утром и уложить себя спать вечером. Но одно дело — оставить его одного на несколько часов, пока она проводила собеседования и выполняла поручения. Совсем другое дело — оставить его на ночь.

Марго украдкой взглянула на дядю, но с того места, где она стояла у раковины, ей была видна только его спина. "Дядя Люк?" Она подошла и поставила стаканы с водой на стол. "Ты слышал меня? Я думала попросить кого-нибудь приходить после обеда. Чтобы помочь тебе".

Она опустилась на стул, и когда она увидела его лицо, то чуть не сжалась от чувства вины. Он выглядел униженным, разъяренным.

Через мгновение он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и Марго пришлось заставить себя выдержать его взгляд.

"Ты хочешь сказать, что хочешь нанять няню".

"Дядя Люк…"

Но он уже встал и шел к холодильнику. Он открыл дверцу и достал пиво.

"Мне жаль". Ее щеки горели. "Но, дядя Люк, ты болен. Это не твоя вина, но ты болен. И мне было бы спокойнее уезжать, если бы я знала, что у тебя есть кто-то, кто тебя проведает. Не нянчиться с тобой. Просто приехать на несколько часов и убедиться, что все в порядке. Вот и все".

"Послушай, малыш", — сказал Люк, закрывая дверцу холодильника слишком сильно. Он открыл стоящий рядом ящик, немного покопался в нем, затем грубо закрыл его и перешел к следующему. "Я рад, что ты здесь. И я понимаю, что ты хочешь помочь, потому что я уже не так сообразителен, как раньше. Я не слепой — я знаю, что ты приехала в Вакарусу не для "смены обстановки". И я ценю все, что ты делаешь. Правда. Правда."

Он осмотрел содержимое этого ящика, затем, не найдя того, что искал, перешел к шкафчику наверху, где хранились стаканы для напитков. Марго с замиранием сердца поняла, что он ищет открывалку для пива. Он находился не в той части кухни.

"Но это все еще мой дом", — продолжал он. "И я не собираюсь, чтобы какой-то незнакомец приходил сюда каждый день, чтобы стирать мое чертово белье". Он захлопнул дверцу шкафа, затем открыл следующую и захлопнул и ее. "Мне пятьдесят лет. Так что, пожалуйста, перестань инфантить".

Марго встала и открыла ящик, где ее дядя хранил открывалку для бутылок последние тридцать лет. В ее груди всколыхнулся огромный колодец эмоций. Ей стало жаль, что дядя, всегда обладавший большим словарным запасом и острым умом, не помнит слова "инфантилизировать", и ей стало стыдно за то, что она поступила с ним именно так в тот момент, когда он просил ее не делать этого. Она чувствовала глубокую печаль от того, что эта немилосердная болезнь лишает ее дядю самостоятельности, в то время как это было самым важным, чему он ее когда-либо учил. И в довершение всего она почувствовала гнев, сырой и яростный, на несправедливость всего этого.

"Пожалуйста, перестань быть инфантильной", — снова попытался он, заглядывая в очередной неправильный ящик, но его рот запнулся на слове. "Черт побери! Почему я не могу найти эту чертову…"

"Вот", — сказала Марго, протягивая открывалку.

Люк замер. Он стоял так, глядя на открывалку в ее руке, а потом швырнул свою бутылку пива через всю кухню, где она разбилась о стену.

Марго вздрогнула. Потом она стояла очень тихо, опустив глаза, сердце колотилось в груди. Впервые в жизни Люк напомнил ей отца.

Они так и стояли друг напротив друга в течение долгого, ничего не выражающего мгновения. Пиво плескалось и пенилось на полу, среди него поблескивали осколки стекла. Люк дышал рваными глотками.

"Черт", — сказал он наконец, его плечи опустились. "Прости меня, малыш. Я не знаю, почему я это сделал".

Марго покачала головой. "Все в порядке. Все в порядке".

Из заднего кармана Люк достал красную бандану, которую она подарила ему на Рождество много лет назад, и протер ею лицо, внезапно став выглядеть на двадцать лет старше. "Нет, не в порядке. Прости меня. Я не должен был этого делать. Дело в этом", — он стукнул пяткой ладони по лбу, — "в этой чертовой штуке".