Всеединство
Шрифт:
О каких «ценностях отдельной личности» говорится в «американском кредо», понять проблематично.
Если понимать это в буквальном смысле, рассматривая личность, как денежный мешок, то американцы знают в этом толк, ценя и сохраняя таковые особо ценные «ценности» в Белом доме, как золото в банк хранилище. Если понимать «ценности личности» в духовном плане, то на американской «духовной» почве они не понимаемы иначе, как через религию, которая по сути своей, мягко говоря, ущербна. Судите сами: «Американское кредо» – это протестантизм без Бога, а американская гражданская
О свободе, равенстве и прочих «прелестях» буржуазной демократии лучше Николая Бердяева вряд ли кто скажет. Читайте и наслаждайтесь трудами этого философа.
Продолжим наслаждаться перлами профессора Хантингтона.
«К 1790 году население Соединенных Штатов, исключая индейцев, насчитывало
3929 000 человек, из которых 698 000 были рабами и не воспринимались американцами в качестве полноправных членов общества».
«… Индейцев отогнали, их вождей перебили, большое количество мужчин, женщин и детей обратили в рабов и отправили на плантации Вест-Индии».
А как же иначе, если «…поселенцы пришли к выводу, что единственная правильная политика в отношении аборигенов – устрашение и самые суровые меры вплоть до полного истребления». «Одновременно с преследованием и истреблением индейцев белые ввозили в страну чернокожих рабов», которых потом, наверное, за ненадобностью, отправили назад в Африку, «создав из них в 1891 г. страну Либерию». «Большую часть своей истории американцы порабощали и угнетали чернокожих, уничтожали и третировали индейцев, тиранили иммигрантов из Азии». «К середине этого столетия (XIX столетия – прим. авт.) неотъемлемое неравенство рас признавалось в Америке за научно доказанный факт». «Люди стремятся объединиться с теми, с кем они схожи и с кем делят нечто общее».
Что же общего у людей, портреты которых так ярко нарисованы американским профессором, кроме награбленной и ставшей «частной» собственности?
Похоже, ничего. В итоге, «нация возникает лишь в результате „политического контракта“ между отдельными личностями, не имеющими иных общих воззрений», кроме воззрений на мир через мироедские линзы очков в золотой оправе, обрызганной кровью неисчислимых жертв нарождающегося капитала.
«Впрочем, – продолжает профессор, – история и психология учат, что на одном «политическом контракте» нация долго не продержится. Америка, основанная только на «американском кредо», «быстро превратится в слабую конфедерацию… групп, у которых общим будет разве что проживание на определенной территории». Но «изначально американцам не было свойственно привязываться к конкретным местам». «Тяга к скитаниям, как представляется, заложена в самой их природе». «Между мартом 1999 г. и мартом 2001 г. 43000 000 американцев сменили место проживания».
Профессор видит, что «в отличие от других народов, американцы не идентифицируют себя и со страной в целом», «… для большинства из них „страна“ – понятие абстрактное», «… связь с землей у них часто выражается в понятиях принадлежности и обладания, но не отождествления». «Потомки первых поселенцев и последующих эмигрантов,
Профессор, как любой современный американец, сам – «потомок тех «драгоценных» «фрагментов», о которых он пишет, или потомок эмигрантов, т.е. бродяга, а потому ему не дано понять, что такое Родина и что такое патриотизм.
Бродяга и бандит может захватить чужой кусок земли, убить и ограбить его хозяина, но при этом земля, политая чужой, а не собственной кровью и потом, никогда не станет ему Родиной, поскольку он смотрит на нее, как на вещь, которую можно купить, продать, отобрать, а не как на плоть и кровь свою.
И патриотизм их игрушечный: кричать о нем на каждом углу и размахивать оспиннозвездным флагом – это совсем не то, что грудью ложиться на пулемет или без животного визга смотреть в расстрельный прицел.
Говоря так резко отрицательно об Америке как стране ущербной в нравственном плане на генетическом уровне, я вовсе не хочу обидеть американцев, усыновляющих даже заграничных, в том числе и русских детей, американцев, занимающихся благотворительной и религиозно-просветительской деятельностью и т. д.
Однако, как правило, все эти благие дела продиктованы не порывами благородной души, а присущим американцам чувством обладания то ли ребенком, как домашней собачкой или кошечкой, в качестве элемента уюта, то ли делом, заполняющим вакуум времени деятельных натур.
В то же время я подчеркиваю то, что это не вина, а беда современных американцев, поскольку иначе и быть не может в обществе, построенном их предками на глубоко безнравственном фундаменте, пропитанном кровью и духом алчности.
Утешением американцам может служить моё утверждение: «Генная естественная инженерия в этом мире – это материально-духовный эволюционный процесс, не сводимый к чисто материалистическому пониманию молекулы ДНК, процесс, в котором участвует все и вся, окружающие те пары, которые непосредственно продолжают род. ДНК пишется всеми социумами, в которые вхожи указанные пары».
Из этого следует, господа американцы, что работая над собой в духовном плане, причем не формально, а искренне, вы исправляете свою исторически уродливую наследственность.
Американский трудоголизм
«Образ жизни здесь – исключительно рабочий. Едва поднявшись с постели, американец принимается за работу и трудится до того момента, когда наступает пора ложиться спать. Даже время обеда для него не является временем отдыха. Это не более чем досадная помеха делу, и потому обеденный перерыв стараются сократить насколько возможно».
По поводу трудоголизма американцев еще Фридрих Ницше писал: «… их лихорадочный темп работы – сущий порок Нового Света.… Думают с часами в руке, подобно тому, как обедают с глазами, вперенными в биржевой лист…» «Лучше делать что-нибудь, чем ничего не делать» – и этот принцип оказывается петлей, накинутой на всякое образование и всякий более развитый вкус…, жизнь в охоте за прибылью вечно принуждает к тому, чтобы на износ растрачивать ум в постоянном притворстве, коварных хитростях или опережении».