Всегда лишь она
Шрифт:
– Ты же понимаешь, что все это жутко вредно для тебя?
Фэй игнорирует ее слова и отправляет в рот полную ложку.
– Просто позови ее, хорошо? – говорит она с набитым ртом.
К счастью, Энни уже направляется к двери, давая Фэй время спокойно поесть – пусть и недолго.
– Дай угадаю, ты пришла сюда сказать, что ужин готов и мне пора идти в дом, – говорит Клэри, увидев приближающуюся Энни.
Уже конец дня, но ее кузина выглядит свежей и бодрой, как утром. Клэри не понимает, как Энни это удается и почему она сама лишена подобных генов. Они ведь, в конце концов,
Энни останавливается рядом с голубятней и указывает в направлении дома.
– Салат, – разъясняет она. – И остатки цыпленка гриль в маринаде из 7UP, которого она готовила в выходные. Но зато овощи свежие, прямо с чьего-то огорода. – Энни нараспев протягивает последнюю фразу и комично машет руками, вызывая у сестры невольную улыбку.
Вообще, Клэри не уверена, что сможет сейчас съесть хоть кусочек – она слишком волнуется за Мику. Но ее желудок имеет собственное мнение на этот счет и выражает его громким урчанием: а вот и сможешь.
– Она снова дала мне один из своих фирменных советов. Из серии «Знаешь, что тебе нужно сделать…».
Клэри кивает. Советы ее матери всегда больше чем советы. Это приказы, замаскированные под советы, чтобы не выходить за рамки приличий. В салоне она обращается с этим «Знаете, что вам нужно сделать…» к своим клиенткам, и те, конечно, внимательно прислушиваются к каждому ее слову. Фэй уверена, что так же получится и дома, но это никогда не работает.
– Она сейчас там, ужинает в гордом одиночестве. Перезаряжает ружье и готовится палить. – В голосе Энни звучат зловещие нотки. Это их с Клэри старая шутка, подслушанная в каком-то кино. Перезарядившись, Фэй обстреляет их новыми доводами, применит свежую стратегию наступления. Стоит им только вернуться, и она сразу же примется за одну из них. Вопрос – за кого именно.
– Погоди, – просит ее Клэри. Присутствие кузины нервирует и ее саму, и голубей. Они разглядывают Энни из-за проволочной сетки и переминаются на жердочке, прикидывая, стоит ли расценивать ее как хищника. – Она не опасна, – говорит Клэри голубям, но потом вспоминает недавний разговор с Энни и задумывается, действительно ли это так.
– Фэй сказала, ты потеряла одного из голубей? – спрашивает Энни. Ее голос звучит нерешительно, и Клэри понимает, что Энни расспрашивает ее по указке Фэй, но сама не в восторге от этой идеи.
– Да, – сухо отвечает Клэри, не собираясь вдаваться в подробности. Она не будет обсуждать эту тему ни с кем, кроме ее ветеринара, специалиста по птицам из Гринвилла, который уже замолвил словечко насчет Мики среди своих коллег. Это тот самый ветеринар, который несколько лет назад помог ей вернуть пропавшую птицу владельцу, после чего владелец, преисполнившись благодарности, поддержал Клэри с ее новым хобби, со временем переросшим в небольшой бизнес. Правда, денег по-прежнему недостаточно, и она вынуждена заниматься халтурой на стороне.
Она вспоминает про подработку – завтра она обещала отвезти на прогулку мисс Минни,
– Дерьмо, – цедит она, забывая, что Энни еще находится рядом.
– Что такое? – интересуется Энни.
Клэри мотает головой.
– Ничего. Я просто вспомнила, что надо работать. Сегодня мисс Минни встречалась с доктором в Гринвилле, но завтра мне нужно отвезти ее на прогулку и сообразить что-то на ужин. А значит, я не смогу искать Мику.
– Мику? – переспрашивает Энни озадаченно.
– Моего голубя. Того, что пропал.
– А, – отвечает Энни. – Я не знала их имена.
Клэри пожимает плечами.
– Другого я и не ожидала.
– Так какой из них был Микой?
– Не был, а есть. Он не умер, а просто пропал, – говорит она, от всего сердца надеясь, что так и есть.
– Прости, – говорит Энни и поправляется: – Какой из них – Мика?
– Тот, что с серебристыми перьями. Кентуккийский бриллиантовый, один из моих старичков. Я получила его от парня, который вывел эту породу. Я нашла одну из его потерявшихся птиц, а взамен он подарил мне Мику. С этого, собственно, все и началось. – Она обводит рукой голубятню, которую Фэй когда-то позволила выстроить в тени деревьев на заднем дворе.
– Ты никогда мне об этом не рассказывала, – говорит Энни.
Клэри пожимает плечами. Она не любит ворошить прошлое, потому что ей отлично известно, куда это может привести.
– Ты тогда все равно была на учебе. – Клэри пытается заставить свой голос звучать беззаботно и молится, чтобы Энни не вспомнила про Трэвиса. В последнее время она любит поговорить о Трэвисе и бесконечно бубнит, что «поступила правильно». Только вот у Клэри другое мнение на этот счет.
– Ты знаешь, я готова ради твоей свадьбы на что угодно, но не на такое, – сказала ей Клэри, когда они впервые заговорили обо всем этом. – Хочешь очистить свою совесть перед Корделлом Льюисом – валяй. Но, пожалуйста, не проси меня о том же. – Она возмущенно фыркнула, вообразив, что ее голос звучит сейчас как у Скарлетт О’Хара – если бы у той был пирсинг, татуировки и несуществующий в природе цвет волос. – Я не сделала ничего плохого Трэвису Даву, и, кажется, чувствует он себя прекрасно. С чего бы мне ворошить осиное гнездо? И зачем тебе это нужно?
К счастью, на сей раз Энни не связывает случившееся с Трэвисом, и разговор о нем так и не заходит. Впрочем, Клэри не сомневается, что скоро услышит это имя снова.
– Мика, – говорит вместо этого Энни и улыбается. – Кончики крыльев серебристые, как те камешки, верно?
Клэри поднимает на нее глаза и улыбается в ответ. Энни старается. Клэри видит и ценит это.
– Да, – соглашается она. – Те, что мы собирали, когда были детьми.
На лице Энни вспыхивает улыбка – как обычно ослепительная, будто заливающая светом все вокруг – и разгоняющая сумрак уходящего дня. Скоро ночь, а Мика там один, в темноте. Клэри делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться.