Всегда лишь ты
Шрифт:
– Потому что это совсем другое, Рид. Даже близко не то… Мой мотор рядом с ней стучит ровно. Хотя я не отрицаю, что она по-своему дорога мне.
– Тогда верни всё как было. Так будет правильно?
Не то спрашивает, не то утверждает.
Да кто знает, как оно правильно… И можно ли так цинично и эгоистично поступать с человеком, которому ты дорог.
– Скажи, ты любишь Смит? – несколько секунд изучаю звёздное небо над головой.
– Какого хера ты переводишь тему? – недовольно взъерепенивается.
– Простой
– Ненавижу это грёбаное слово, – психует, почёсывая бровь. – Какое значение ты в него вкладываешь?
Сам осознает однажды. Все оттенки этого слова можно лишь прочувствовать. Смысл пустой пьяной болтовни?
– Это я к чему… – слышу, как настырно звонит внутренний телефон. – Не вздумай косячить. Взгляни на меня, неудачника и сделай выводы. Не упусти… своё, Рид. Но лезь туда, только если действительно любишь.
Он внимательно на меня смотрит и откидывается на спинку кресла.
Что там происходит в его отбитом мозгу – не ясно.
– Пойду гляну, кого черти принесли… – принимаю вертикальное положение и, шатаясь, возвращаюсь в номер...
Глава 43
Сижу на пустынном пляже до самого рассвета. Наблюдаю за тем, как солнце лениво поднимается в небо, нехотя цепляясь за редкие, перистые облака...
Тело ломит, голова дурная, а на душе так темно и мерзко, что не передать никакими словами. Осознание того, что я наделал, оседает чёрной сажей внутри...
Угнетает.
Отравляет.
И медленно убивает.
Что я чувствую в данный момент? Мне жутко стыдно и чертовски больно. Больно за Неё...
Честно говоря, не ожидал от себя подобного поступка. Я всегда был уверен в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не трону Роуз. Но, к собственному ужасу, я даже не помню момент, в который у меня окончательно отказали тормоза. Только её смех. Оглушающий и звонкий.
Урод конченый! Будь Элис жива, она непременно сказала бы своей дочери: «Я же тебе говорила, он себя ещё покажет…»
И вся печаль в том, что была бы права!
Надо же, уму непостижимо, спустя столько лет я начинаю понимать, почему мать Роуз всячески вставляла палки в колеса. Почему так жаждала разлучить нас. И почему пошла на крайние меры, когда я позволил себе украсть её дочь… Похоже, она знала наперёд, что однажды я собственноручно наломаю дров и облажаюсь по-крупному.
Увы, именно так и произошло. По сути я не смог доказать, что достоин быть с Роуз. Причина здесь простая – нутро у меня дерьмовое, как ни крути... И дело не только в генах моего папаши, я сам по себе вспыльчивый, агрессивный и неуравновешенный. К сожалению, не только на ринге, но и в жизни…
А ведь казалось, что я наконец-то немного успокоился. Обрёл штиль с Эмбер и всё такое. Но стоило мне столкнуться со своим болезненным прошлым – и здравствуй, шторм, в котором
Накрыло с головой. Затопило ненужными чувствами и эмоциями. Настолько противоречивыми, что в пору свихнуться и лишиться рассудка.
Думаю, именно это со мной и произошло...
Оказывается, можно любить и ненавидеть одновременно. Страстно желать и презирать себя за это. Испытывать нездоровую необходимость в том, чтобы человек-триггер был рядом, но при этом настолько же сильно хотеть, чтобы он исчез из твоей жизни навсегда.
Бред полный… но как есть. Теперь уже правда всё это не имеет значения. Есть границы, которые стёрлись. Точнее, я сам их перешёл…
Рид находит меня после восьми. Молчит. Хмуро осматривает мой непотребный внешний вид и протягивает руку.
Да, осуждает. Да, страшно злится, но всё равно даёт понять, что, несмотря ни на что, готов поддержать своего шизанутого друга. Всегда так было и всегда так будет. Даже в свете недавних событий. Тем более, что по итогу история с Онил оказалось какой-то нелепицей. Спасибо моей больной фантазии и присущей ему беспечности.
Мы едем на Хоуп-стрит. И сейчас, стоя на пороге дома Роуз, я ощущаю в себе лишь одно желание – удавиться. А когда кажется, что чувствовать себя хуже, чем есть просто невозможно, происходит это – собственными глазами вижу подтверждение своей неадекватности. Тот погром, который я устроил в гостиной, озадачивает не только моих друзей, но и меня самого.
Как бы я объяснил это отцу Роуз? И что сделал бы, окажись я на его месте. Думаю, ответ очевиден…
Положа руку на сердце, я предпочёл бы побыть в одиночестве, но мои друзья: Рид, Дженнифер, Исайя… явно не собираются осчастливить меня такой возможностью. Они активно помогают с уборкой, а ещё то и дело по очереди бросают обеспокоенные взгляды в мою сторону.
Полагаю, всерьёз тревожатся за моё психическое здоровье...
*********
Полный порядок удаётся навести лишь к вечеру. Но это даже хорошо, потому что работы по восстановлению гостиной пусть и немного, но отвлекают от мрачных мыслей и позволяют хоть как-то загладить свою вину перед хозяевами дома.
– Что скажешь? – мои слова адресованы блохастому питомцу Онил.
Новая стенка с полками собрана, тумбочка, телефон и торшеры заменены, окно снова целое. Починить то, что сломал, – меньшее, что я могу сделать. Благо, руки растут не из жопы.
– Миу… – это чудовище лупится на меня своими глазищами-блюдцами.
Хмыкаю. Странный кот. Сидит тут рядом со мной весь день напролёт. Ей богу, как будто каждое действие контролирует, аж не по себе.
– Зачёт?
– Миииу…
Выхожу на улицу, выбрасываю в контейнер мешки с мусором и возвращаюсь в дом.
Стою, прислонившись плечом к стене и слушаю тишину, давящую на перепонки.
Вот вроде и всё.
Уходи отсюда, Картер.