Всегда твой

Хара Кай

— Он идиот.

— Да, он такой. — Она отвечает, прежде чем бросить на меня удивленный взгляд. — Я потрясена, что ты так думаешь.

— Это потому, что ты думаешь обо мне только как о неприятности.

— Ты только что вломился ко мне через окно, — отмечает она.

— Раньше ты никогда не возражала.

Ее дыхание сбивается, а глаза ищут что-то в моих. Не знаю, нашла ли она это, но она говорит.

— Нет, не возражала.

Воздух между нами сгущается, и я опускаю глаза к ее рту, привлеченный ее блестящими пухлыми губами. Они раздвигаются

под моим пристальным взглядом, и я чувствую, как моя голова слегка наклоняется к ней.

— Я была сегодня на вашем матче. — Она говорит торопливо, разрушая чары момента и останавливая мое падение.

Я отступаю назад.

— Я знаю. — Я видел, как она стояла на трибунах и смеялась с Тайер.

— Ты видел меня? — удивленно спрашивает она.

Я захватываю прядь ее волос и провожу пальцем между ними.

— Их довольно трудно не заметить, — говорю я ей. — Именно это привлекло меня к тебе в первый день нашего знакомства.

Если судить по тому, как расширились ее глаза, то не я один удивлен своим признанием.

— Правда?

У меня нет другого выбора, кроме как сказать ей об этом.

— Солнце отразилось от них в поле, и они привлекли мое внимание. Я не знал, что может так блестеть. Я подумал, что это может быть что-то ценное — мой десятилетний мозг решил, что это может быть сокровище, — и я пошел проверить.

— Ты, наверное, разочаровался, когда там была только я.

Я отпустил прядь волос и вместо этого провел пальцем по ее щеке, позволяя навязчивым мыслям победить себя и предаваясь обведению ее веснушек, как я думал сделать это уже много лет.

— Я ведь оставил тебя себе, не так ли?

Мои слова звучат более навязчиво, чем я предполагал, но ее ответный тон пропитан едва скрываемой горечью.

— Недолго.

Напоминание о том, почему я вычеркнул ее из своей жизни, почему я не должен находиться здесь, в нескольких сантиметрах от ее тела, словно ведро льда, вылитое на мою голову. Мой позвоночник выпрямляется, а мышцы напрягаются.

— Мы же договорились не говорить о прошлом. — Я рычу, хватаясь за подол ее пижамных шорт и стягивая их вместе с трусиками вниз по бедрам. Я стягиваю свои собственные брюки с задницы.

— Ты первый заговорил об этом, — возражает она, ее дыхание учащается.

— Моя гребаная ошибка. — Я рявкаю, сплевывая на свой член и размазывая его по кончику, чтобы смазать. Другой рукой я скольжу по ее киске, чтобы проверить, насколько она мокрая. — Как всегда, мокрая, — замечаю я.

Без дальнейших приготовлений я подношу член к ее входу и погружаюсь внутрь. Она шипит, ее спина слегка выгибается, а рука хватается за мою грудь в поисках облегчения.

Я не собираюсь давать ей никакого. Я хочу, чтобы было больно и жестко. Я хочу, чтобы было болезненно. Я хочу, чтобы это было наказанием за то, что она переступила черту, как она это и сделала.

Я не жду, пока она привыкнет, прежде чем начать входить в нее. Я распахиваю ее ночную рубашку, и пуговицы разлетаются вокруг нас. Ее сиськи подпрыгивают

при каждом толчке моих бедер, и я не могу удержаться, чтобы не размять их и не наклониться, чтобы жадно всосать ее соски в свои губы.

Ее ногти пробегают по моим волосам, вызывая мурашки на шее. Секунды спустя они впиваются в мою спину, отчаянно цепляясь за кожу. Добавление боли превращает меня в безумца.

Я делаю еще несколько толчков, затем перекидываю ее левую ногу на правую, чтобы она легла на бок, и снова погружаюсь в нее. Мне нравится эта позиция: я могу смотреть ей в глаза и одновременно иметь доступ к ее попке.

Моя рука с громким шлепком опускается на ее ягодицу, и ее рот раскрывается в беззвучном крике, а мышцы сжимаются вокруг моего члена в тандеме.

Я снова шлепаю ее по заднице, и на этот раз она издает звук, небольшой вскрик, который я ловлю рукой, закрывая ей рот.

— Помнишь, как тебе нравилось, когда я издевался над этой попкой после драки? — спрашиваю я, попеременно вдавливаясь в нее и шлепая по заднице. — Ты притворялась, что не хочешь, но тогда с тебя капало, как и сейчас.

Я ввожу палец в ее киску рядом со своим членом, растягивая ее сильнее, чем когда-либо. Она вскрикивает от моей руки, но двигает своей киской навстречу мне, словно гонится за этим вторжением.

Вытащив палец, я провожу им по коже между ее киской и попкой, пока не достигаю тугого отверстия. Пару раз провожу пальцем по ее краю, наслаждаясь тем, как она извивается.

— Ты, наверное, думала, что я забыл про эту дырочку, да? — я спрашиваю. — Уверен, она была одинокой с тех пор, как я играл с ней в последний раз.

И это был единственный раз, когда я играл с ней, когда лишил ее девственности. Но у меня есть планы, которые включают в себя уничтожение всех ее дырочек для того, кто осмелится прийти после меня.

Я ввожу палец чуть дальше кончика ногтя, наслаждаясь тем, насколько тугой стала эта дырочка, как ее стенки почти не хотят расступаться передо мной.

— Такая тугая, — мурлычу я. — Мне придется приучить эту маленькую дырочку принимать мой член.

Она качает головой, ее глаза расширены и дики, и пытается говорить, но я зажимаю ей рот рукой.

— Шшш, — говорю я, проталкивая палец в нее все глубже и наблюдая, как ее глаза становятся невероятно большими, — нет смысла обсуждать неизбежное. Когда-нибудь ты примешь мой член в свою попку, но не сегодня. Сегодня я буду владеть этой тугой киской.

Я засовываю палец до упора и делаю то же самое со своим членом, погружаясь в нее так глубоко, что по ее коже бегут мурашки.

Когда я выхожу из нее, то делаю то же самое с пальцем, но через секунду снова ввожу оба. Глаза Сикс закатываются на затылок, когда ее настигает оргазм, и она с громким криком кончает в мою руку.

Вместе с ней захлестывает и меня, и я кончаю с содрогающимся дыханием, выплескивая свое семя внутрь нее. Я продолжаю лениво поглаживать ее, следя за тем, чтобы моя сперма оставалась внутри нее.