Всегда война Часть 10
Шрифт:
Все что удавалось увидеть, и через прибор ночного видения и через тепловизор, рассмотреть при особом увеличении, идентифицировать, тут же наносилось на схему, на большом экране молчаливым сотрудником в камуфлированной форме, который все это время сидел отдельно в углу за необычным прибором, напоминающим раскрытую книгу со множеством кнопок. После того, как стала складываться вполне определенная картина и схема расположения противника была фактически полностью вскрыта, комдив, переглянувшись с начальником штаба и получив согласный кивок от Сохатого, развернули свою,
Уже под утро, после трех кружек кофе, когда и голова раскалывалась от полученных данных Сохатый дал команду на возвращение обоих «орланов», которые очень качественно отработали в небе над территорией противника. Тем более, несколько раз слышалась фраза о «Подлете первой волны гороха», на которой Сохатый делал особое смысловое ударение, давая понять всем присутствующим что это что-то очень мощное и смертоносное для противника.
Опять переговорив по телефону с каким-то абонентом, выйдя на связь с какой-то усадьбой и сверив часы, он подошел к вешалке, где вперемешку висели и шинели, и полушубки командиров дивизии, и пятнистые утепленные куртки гостей.
— Товарищи командиры, прошу всех на улицу. Проветримся, тем более зрелище ожидается очень впечатляющим, поэтому попрошу вас, Даниил Ефимович, — обратился он к комдиву, генералу Красильникову, — дать команду в подразделения дивизии, чтобы, не смотря на всю необычность происходящего в ближайшее время, не было паники.
Генерал, тоже вымотанный и уставший, с красными от недосыпа глазами, кивнул головой и только уточнил:
— Неужели все так будет необычно?
— Очень. Мы вынуждены показать западному миру что нас не стоит трогать. И это будет началом, так сказать первым актом воспитательного процесса.
— Ну сегодня вы действительно показали много всего интересного и, что говорить, необыкновенного, что должно спасти много жизней, поэтому не вижу причина вам не верить…
Он повернулся к офицерам дивизии и стал раздавать команды, кивая в сторону блиндажа Савельева, где находился полевой телефон, имеющий выход на дивизионный коммутатор, откуда можно было соединиться практически с любым подразделением. За время сидения в обороне дивизионные связисты сумели протянуть множестве линий, наладив бесперебойную связь.
Где-то южнее, куда, по информации с беспилотников ушли две группы диверсантов, в тишине полярной ночи слышались шумы нескольких явно авиационных двигателей, потом пошли взрывы и характерное тявканье авиационных пушек и крупнокалиберных пулеметов, разбавляемых трескотней обычных более скорострельных пулеметов винтовочного калибра.
Дивизионный особист Григорьев стоял рядышком, всем своим видом показывая служебное рвение и готовность по первому сигналу ринуться выполнять команду руководства.
Портативная радиостанция с небольшим экранчиком, которую Сохатый
— Эверест Медведю.
— Эверест на связи.
— Сохатый отработали все три группы. Те что шлялись у нас в тылу причесали несколько раз. Если кто и остался, то к утру задвухсотится. На перевале, группу прикрытия раздолбали, но усердствовать не стали. У них там что-то противотанковое полуавтоматическое было. Вроде на финское «Лахти» похоже, стали огрызаться. Мы их НАРами накрыли и только. Возвращаемся, «горох» на подходе и лучше переждать первую волну на земле.
— Понял тебя, Медведь. Молодцы. Возвращайтесь. Схему и план операции вам уже скинули.
— Видел. Работаем, как договаривались, после второй волны?
— Да.
— Принято. Конец связи.
Сохатый повернулся к Григорьеву.
— Ну что капитан, твоих диверсантов, обе группы нашли и раскатали, так что сильно не волнуйся, но отправь людей найти и убедиться, что никто не ушел. Данные возьмешь у дежурного связиста.
— Это тот что в палатке за устройством вроде пишущей машинки?
— Да.
Особист уже почти рванулся, но Сохатый его притормозил.
— Не торопись. Сейчас первая волна «гороха» пройдет и начнешь людей отправлять.
Тот только кивнул и остался с другими командирами на утоптанной площадке возле большой штабной палатки гостей.
Сохатый периодически посматривал то в небо, то на экранчик радиостанции, где у него были какие-то цифры, явно показывающие время. Было видно, что он и сам нервничает и в нетерпении начинает чуть пританцовывать и явно не от холода.
В итоге не выдержав, Сохатый, нажав несколько кнопок связался уже с другим абонентом, судя по разговору, со своим коллегой, находящимся в штабе Северного флота, где, судя по рассказу, народ тоже был в нетерпении, и тоже нервничали в ожидании удара по противнику неизвестным, но очень мощным оружием, на которое, как уже все поняли, советское руководство делало основную ставку.
— О! Летит! — наконец-то громко даже крикнул Сохатый.
Это утро капитан Савельев не забудет никогда. Такого красочной картины он еще никогда не видел.
Со стороны востока прямо по небу, оставляя за собой яркий светящийся след, на огромной скорости, неслись быстро снижающиеся многочисленные огненные шары. Гул, шелест, грохот огромной, нечеловеческой мощи, силы космического масштаба, которую никто не способен остановить, заполонил все вокруг, заставив замереть всех. Первобытный страх перед чем-то божественным, неизвестным, но таким пугающим и неотвратимым буквально заставил замереть Савельева в ступоре, как во время первого боя.
Казалось, что огненные шары падают прямо на голову, как это всегда казалось во время бомбежек. Но они, осветив все вокруг, как будто рассвет наступил на несколько часов раньше, как маленькие солнышки, мелькнув над головами, оставив за собой черные дымные следы, скрылись за цепочкой вершин горного хребта, и буквально через пару мгновений там, на западе, в темноте полярной ночи замелькали зарницы взрывов.