Всегда война Часть 10

Сергеев Станислав Сергеевич

— Более того, те два солдата, которых отправили пообщаться с командирами заговорщиков, стояли во внутренней охране и часто у самих дверей зала для переговоров, и они однозначно и четко подтвердят, что кайзер и Николай II в Аничковом дворце вместе общаются уже больше двух дней. И что тут и Гинденбург, рейхсканцлер фон Бетман-Гольвег, и Штюрмер, и Горемыкин, и Иванов, от военных, и Келлер, как ваш главный боевик и верный волкодав, Мария Федоровна.

— Вы специально выдержали время, чтоб все заинтересованные лица, отправили запросы, получили ответы и окончательно убедились, что в Аничковом дворце реально собрались

указанные лица заключать сепаратный договор о прекращении войны. Идеальная мышеловка… как будут думать они, а реально это ловушка на них самих. Что ж, Сергей Иванович, то что вы меня не поставили в известность не красит вас, но с другой стороны план остроумный и главное он сработал. Какие наши дальнейшие действия?

— Действия? Мы подготовили первичный текст манифеста, который после редактирования вами и императором, и подписания, нужно будет срочно распечатать в больших количествах и раскидать с аэропланов над Петроградом, ну и распространить по всей стране.

— Это сразу поставит заговорщиков вне закона.

— Именно.

— Хм. Очень хорошо придумано. Только вы выяснили кто?

— В первом приближении — да. В качестве главного лица они взяли Николая Николаевича, который раньше в Петрограде единолично командовал гвардейскими частями, поэтому сейчас смог подчинить части гарнизона и направить их на блокирование Аничкого дворца. За ним идут дети только что почивших Николая Михайловича и Марии Павловны, куча прихлебал, финансистов, банкиров, ну и конечно британцы, кто это все финансирует и координирует.

Мария Федоровна горько усмехнулась

— История повторяется.

— Повторяется, — я кивнул головой, — в этом сила и слабость англосаксов — если схема работает, они ее будут гонять при любом случае. Зачем придумывать что-то новое для дикарей, коими они нас считают.

— Что-то еще? — спросила она, явно почувствовав, что это не все неприятные новости, которые приготовили ей.

Мы переглянулись с Катей и потом вдвоем посмотрели на Марию Федоровну так, что она немного поежилась, понимая, что от нее потребуется нечто такое, что ей не понравится.

— Что? — чуть растерянно спросила она.

Заговорила Артемьева, так как мне такое говорить не стоило, чтоб окончательно не испортить отношения с вдовствующей императрицей.

— Заговорщики арестовали Александру Федоровну с детьми в Зимнем дворце.

— И что охрана?

— Ничего. Это были обычные конвойцы из гвардейцев. Им приказали, якобы ради усиления и обеспечения безопасности императорской семьи, они просто собрались и отошли, а их место заняли верные Николаю Николаевичу гвардейцы.

В комнате повисла тишина.

— Вы можете их освободить?

— В любую минуту. Наш спецназ уже давно вышел на позиции и готов провести операцию по освобождению, но вопрос в другом…

Она поняла про что я, но не решалась сама это произнести.

— В чем же? — чуть растерянно, прекрасно поняв, что и как.

— Вам нужно решить, кто из заложников погибнет при освобождении, а кто останется жив.

Мария Федоровна побледнела, села на стул, закрыла своими маленькими ладошками лицо и тихо всхлипывая, просидела так несколько минут. Потом подняв голову, посмотрела на нас красными глазами и проговорила:

— Сергей Иванович, вы очень жестокий человек. Я знаю, что вам пришлось пережить, но то что вы взвалили

на мои плечи — это очень мерзко и подло. Не уверена, что после этого мы останемся друзьями.

Она замолчала на несколько мгновений.

— Я прекрасно осознаю ради чего вы все это затеяли. Чины, власть, деньги — это не про вас. Даже идеи о мировом равенстве и свободе для вас всего лишь пустой звук. Тот, кто прошел смерть смотрит на мир по-другому, но вы не звери, но вы превращаетесь в бездушные механизмы…

— Может быть. Когда стоит реальный вопрос о выживании людей как биологического вида, действуют другие законы. И вы правы, приходится становиться бездушным механизмом, но при этом самое сложное это не потерять ту человеческую часть, что делает нас людьми, творениями божьими. Чтоб не потерять душу, и мы стараемся, очень стараемся. Сейчас мы можем просто перемолоть всех людей, вышедших к вашему дворцу, а потом в газетах так все обыграть, что все останемся в выигрыше, белыми, чистыми, как ангелы, вот только этот груз, как и многие другие прегрешения ляжет на нас. Поэтому и приходится идти наперекор тактическим компьютерам и придумывать другие решения, менее кровавые, но и менее эффективные, а значит лишний раз рисковать и своими жизнями, и жизнями доверившихся мне людей.

А учитывая наши с вами отношения, в этом вопросе мы были просто обязаны обратиться именно к вам, Мария Федоровна. Вы старейшина, вы хранительница трона и семьи Романовых, так сказать, если не патриарх, то матриарх. Это решение, это ваш крест, ваш грех, ваша ответственность. Мы всего лишь инструмент, но принимать решение только вам. С одной стороны, женщина, которая из нищеты пролезла на российский трон и принесла в семью тяжелую наследственную болезнь, фактически приговорившая к затуханию правящую линию Романовых, а с другой стороны миллионы русских людей, за жизни которых вы, как сюзерен, отвечаете. И вспомните, какая у нее роль в дискредитации императорской семьи, что явилось одной из причин уничтожения правящей династии. Решайте. Времени осталось не так много.

Она кивнула головой.

— Дайте мне несколько минут, это очень тяжелое решение.

Мы и не напирали, позволили ей выйти из кабинета, а сами занялись решением оперативных вопросов. В первую очередь передали команду в дивизию Келлера о поднятии по тревоге и срочной переброске через порталы сюда, в Аничков дворец сначала роты в полной штурмовой экипировке, а в перспективе целого батальона с десятком танков, которые были на ходу, после памятных сражений в Польше.

Прошло минут пятнадцать, когда в комнату решительно вошла Мария Федоровна. Было видно, что решение ей далось не просто и ее терзает совесть.

Я решил не добивать ее и коротко спросил:

— Александра Федоровна?

Она только кивнула.

— Постарайтесь спасти внуков и внучек, они не виновны.

— Сделаем все возможное…

Мы вызвали Келлера, и когда он пришел уже начали обсуждать поэтапный план жестких разборок с пробританской оппозицией, которая вообще берега потеряла и решила открыто выступить.

Николая с Горемыкиным нагрузили вычиткой и правкой манифеста, так чтоб там не так явно прослеживалось, что изначально авторами были люди из другого мира. И они увлеклись, ведь в манифесте мы неплохо так отработали технологии информационного воздействия из будущего.