Всего лишь друг?

Бэйс Ронда

— Достаточно, — кивнула она, не желая вдаваться в подробности.

— Значит, — подытожил он, — ты неплохо прожила эти годы, когда сбежала от меня.

Вот как?!

У нее глаза чуть не полезли на лоб от подобной лжи!

— Ты ничего не перепутал? — спросила его Джилл, стараясь все-таки выглядеть спокойной, ни в коем случае не показывать ему, как ее задело его обвинение. Да в конце-то концов, почему она должна отчитываться перед ним и восстанавливать истину? Если он считает, что это именно она бросила его, пусть так и считает.

Во всяком случае, она будет последней, кто попытается его в этом разубедить. — Выпьешь что-нибудь? — сухо спросила она, приближаясь к бару.

— С утра не употребляю, — почти сразу же отозвался он.

По взгляду, брошенному им на бутылки, когда она открыла дверцу, Джилл догадалась, что сие утверждение не так уж правдиво. Но она сделала вид, что поверила ему, и захлопнула дверцу бара, не давая ему возможности передумать. По крайней мере пока она не собиралась поить его. Разве что если что-то пойдет не так…

— Поверить не могу! — воскликнул Себастьян, когда Джилл поведала ему о существовании Джессики. — С чего ты вообще взяла, что это мой ребенок?

— Броуди, не будь идиотом! — раздраженно ответила Джилл. — В тот период я ни с кем не спала, кроме тебя. А через девять положенных месяцев родилась девочка. Считаешь, что она у меня от святого духа?

В комнате воцарилось молчание. По напряженному лицу Себастьяна Джилл видела, как он пытается осмыслить все то, что только что услышал.

— Так зачем я тебе понадобился? — спросил он через некоторое время, когда она была уже готова завыть от этой напряженной тишины, казавшейся ей невыносимой. — Ведь все эти восемь лет тебя нисколько не волновало, где я и что со мной. Что же произошло теперь?

— У нее лейкемия, — произнесла Джилл. Глаза ее отражали всю боль и отчаяние, которые она испытывала.

Себастьян машинально побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику.

— Не понимаю, что ты хочешь от меня? — Он поднял на Джилл вопросительный взгляд.

У нее перехватило дыхание. Неужели он до сих пор не понял, что нужен своей дочери? Разве из всего сказанного ею это не ясно? Или надо разложить ему все по косточкам?

Она тяжело вздохнула.

— Мне нужна твоя помощь. Единственное спасение для Джессики — это операция по пересадке костного мозга. Ни я, ни Паола, ни Дина — это моя тетя — не подошли по медицинским показаниям…

— Я все-таки не понимаю… — Себастьян закинул ногу на ногу, мельком взглянул на Джилл и тут же, не выдержав, отвел глаза. — С чего ты взяла, что это моя дочь?

Джилл словно окатили ледяной водой. Некоторое время она стояла замерев, не зная, что сказать.

— А чья же? — тихо спросила она, когда наконец смогла хоть что-то произнести. — Чья? Ведь я была только с тобой в те времена. Только с тобой… — На ее глаза навернулись слезы. — Как ты мог даже предположить, что я тебе изменяла…

— Ну, есть несколько возможностей… — пробормотал он, но,

видя, что Джилл даже мысли не допускает чего-то иного, передумал и решил не продолжать. — Ладно, как я понимаю, ты рассчитываешь на то, что я поеду с тобой и стану донором для так называемой моей дочери. Я все правильно понял?

— Да, — кивнула Джилл. Слезы высохли, и она начала понемногу успокаиваться, если такое вообще было возможно в данной ситуации.

Себастьян встал и подошел к ней. От него пахло дорогим парфюмом, и Джилл неосознанно отодвинулась, дабы не попасть в это облако терпкого запаха.

— А знаешь что? — глаза Себастьяна игриво блеснули. — Может быть, нам стоит вспомнить прошлое?

— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовалась Джилл, догадываясь, о чем он говорит, и в то же время боясь услышать ответ.

— Ну как же… — он легко толкнул ее в бок, — нам же с тобой так хорошо было раньше. Неужели успела забыть?

Он сказал он это так, будто сам то и дело вспоминал об этом на протяжении всего времени, что они не виделись.

Джилл передернуло от отвращения. Она даже мысли не допускала, что такое возможно. Себастьян настолько обрюзг, опустился как внешне, так и внутренне, что сама мысль о близости с ним вызывала в ней тошноту.

Проглотив комок, подступивший к горлу, Джилл обдумывала, как бы поделикатнее отказать ему. Ей не хотелось настраивать Себастьяна против себя, ведь от этого зависела жизнь Джессики. Конечно, если не удастся убедить его, она ляжет с ним в постель. Но это будет в самом крайнем случае, потому что Джилл понимала: если даже мысль об этом ей противна, то что уж говорить о самом действе…

— Это было так давно, — неопределенно пробормотала она.

— Ну и что? — Себастьян усмехнулся. — Как раз и припомним. Мы же были без ума друг от друга. Или нет?

Она понимала, надо что-то делать. Его глаза пожирали ее, в них отражалась похоть. И Джилл стало немного страшно, ведь они были наедине и некому прийти ей на помощь, если та действительно потребуется.

— Себастьян, пойми… — Джилл постаралась, чтобы ее голос звучал мягко. — Мне сейчас очень тяжело. Моя дочь… — она замялась, но все-таки поправилась: — Наша дочь серьезно больна. И я хочу сделать все возможное, чтобы спасти ее, вытащить из этого ада, как и всех нас… — Она выжидательно посмотрела на Себастьяна.

Взгляд его изменился. Вожделение исчезло, уступая место какому-то странному блеску, показавшемуся ей еще более отвратительным, чем желание, отражавшееся в его глазах до этого момента.

— И чем ты готова пожертвовать ради этого? — сухо, по-деловому спросил он.

— Чем угодно. — Джилл опустила голову, понимая, что он загнал ее в тупик и она пойдет на что угодно, лишь бы заставить его лететь вместе с ней.

Себастьян подошел к окну, выглянул на улицу, где светило яркое солнце. Сощурился. Джилл, вся дрожа, ожидала, что он скажет.