Всего один день
Шрифт:
– Нина дома? – хрипло спросил Яшка.
Женщина не ответила – просто повернулась лицом куда-то в глубину квартиры и крикнула:
– Нина! К тебе пришли!
После чего, оставив дверь открытой, пошла в комнату, оставив Яшку одного перед открытой дверью. Он стоял, не смея переступить порог. Он не знал, просто не знал, как входят в квартиру! Обычное, нормальное человеческое жилье! До сих пор ему приходилось входить только в "хату"!
Спасибо Нине – она не заставила себя долго ждать. Вышла – и замерла на пороге комнаты. Конечно, она
– Вот... – неловко пробормотал Яшка, опустив глаза. – Откинулся...
Нина молча подошла к нему и обняла, прижав коротко остриженную голову мужа к своей плоской груди.
Они тихо, по-семейному, сидели на кухне. Нина, старушка, оказавшаяся ее матерью, и сам Яшка. Бутылка водки, немудрящая закуска, которая после "зонов-ской" пайки выглядела более чем роскошно.
Воробей пил и не хмелел. Его не отпускало напряжение. Он не мог расслабиться... Он не чувствовал, что вернулся в свою семью.
Пока накрывали на стол, Нина подвела его к детской кроватке, где тихо посапывал ребенок.
Яшка смотрел и не мог понять – кто ему это маленькое существо. Осторожно коснулся своим грубым пальцем мягкой и теплой ладошки, лежащей поверх одеяла. Девочка беспокойно заворочалась, и Воробей испуганно отдернул руку. Растерянно посмотрел на Нину – он не знал, что сказать.
Слава богу, когда-то он не ошибся в выборе подруги... Нина, прекрасно понимая его состояние, не стала сюсюкать, искать какую-то схожесть в двух лицах, нахваливать ребятенка. Просто обняла мужа, ободряюще погладила по плечу:
– Нормально, Яша... Пошли на кухню.
И вот теперь, опрокидывая стопку за стопкой, Яшка пытался осмыслить, кто же ему все эти люди.
Нина – понятно... Жена. Хотя... Как это оно – жить с женой? В одной квартире, в одном доме, изо дня в день?
Старушка... Воробей не знал, как ему ее называть. Мама? Ну какая же она ему мама?! Его родная мать много лет назад умотала куда-то в поисках легкой и богатой жизни и больше не появлялась. Яшка не помнил ее лица. А вырастила его бабка, растягивая свою копеечную пенсию на месяц. Чтобы на двоих хватило. Так что само слово "мама" было не из его лексикона.
А как тогда? Тетя Лида? Так не тетя она ему! Может ведь и обидеться. Поэтому Яшка старался обходиться обезличенными обращениями.
Правда, и старуха шибко его не доставала своими вопросами, не лезла с советами – большей частью молчала.
И ребенок, спящий в комнате, за стеной...
Это семья? Воробей не мог сам себе дать ответ на этот вопрос. В его представлении семья – это Димка Вареный, Толян Седой, Воха Длинный... Это – да! Семья! Точнее, "семейка". Те, с кем он бок о бок провел все эти шесть лет, кого понимал с полуслова, кому доверял больше, чем себе самому.
Допили водку... Старуха молча встала из-за стола и, шаркая шлепанцами, удалилась в комнату. А Яшка сидел, смотрел на Нину и... молчал. Он не знал, о чем можно говорить с этой женщиной, которая приходится
– Ничего... – Нина опять погладила его по плечу и вышла в коридор. Яшка услышал, как она набирает телефонный номер.
– Алло... Валюха? Это я, Нина... Колька дома? Ну и хорошо! Давайте, собирайтесь – и ко мне! Что? Давай, я тебе говорю! Мой откинулся!
И надо было слышать, с какой гордостью было сказано это слово – "мой"!..
Оглянувшись на несколько недоумевающий взгляд Яшки, Нина пояснила:
– Валюха – своя девчонка. А Колька – муж ее. В Норильске, на "шестерке" чалился. Нормальный пацан. Тебе понравится. Пойдем, погуляем. Город посмотришь.
Малеев загнал машину на тротуар. В конце концов, это – его кафе. Пусть видят – хозяин приехал.
Само это слово "хозяин", время от времени произносимое Никитой про себя с самыми разными интонациями, ласкало слух и тешило самолюбие. Он чего-то добился в этой жизни! Не олигарх, конечно. Так и "сидеть" за собственные же деньги не придется! Меру надо знать, господа... Невозможно все сожрать только одному и сразу.
Придирчиво оглядев модную брусчатку перед входом (Не забыть бы потом отчитать дворника! Окурки, блин, окурки!..), Рокки не спеша, с чувством собственного достоинства спустился на пять ступенек вниз, в помещение полуподвала. Его помещение.
Если уж брать по большому счету, то кафе было так себе – штук пять пластиковых столиков, тусклый, как будто пропылившийся насквозь свет, косая стойка бара. В углу – пара игровых автоматов и американский бильярдный стол.
И ассортимент небогат. Замороженные пельмени, такая же замороженная пицца, несколько видов салатов.
Зато напитки – всевозможные! Начиная от разлитой азербайджанцами в соседнем подвале "водки" до элитного "вискаря". И всевозможное пиво...
Впрочем, Никиту это все мало занимало. Для рабочей окраины и так сойдет. А сам он твердо верил в то, что это – только первый шаг. Будут еще и кафе, и рестораны в самом центре города! Будут элитные магазины-бутики! Будут хорошие, "людские" бабки! Его жизнь только начинается!
Остановившись посредине тесного помещения, Никита по-хозяйски оглядел заведение. Время раннее, и посетителей пока что здесь нет. Они "подтянутся" немного позже, к вечеру. Но только все равно, обслуга спать не должна! Не за то он им деньги платит.
Как бы услышав мысли грозного шефа, из глубины темной подсобки мышкой метнулась официантка Лера:
– Здравствуйте, Никита Иванович! – еще одна маленькая капелька елея на сердце Рокки. К нему еще никогда и никто не обращался по имени и отчеству. Ну, разве что следователь РУБОПа. Но об этом хозяин старался лишний раз не вспоминать.
– Здорово... – небрежно отозвался Никита, не глядя на служащую. – Тая где?
– Сейчас позову! – девчонка развернулась в ту сторону, откуда только что прибежала сама, и громко закричала: