Всего один взгляд. Невиновный
Шрифт:
Грейс выбрала иной путь. Успешная художница, она не желала делать саморекламу на людском горе. Да, тогда она серьезно пострадала – и все, хватит об этом. Она не желала напоминать о себе, как многие невостребованные актеры, вылезающие из богом забытых щелей, чтобы уронить крокодилову слезу на гроб ненавистного удачливого коллеги. Она не желала участвовать в юбилее. Пусть все внимание достанется погибшим и тем, кто остался их оплакивать.
– Он снова подал прошение об условно-досрочном, – желчно сказал Веспа. – Уэйд Ларю.
Грейс поняла
В подстрекательстве к массовым беспорядкам, которые привели к давке и гибели людей, обвинили Уэйда Ларю, ныне заключенного тюрьмы Уолден возле Олбани, штат Нью-Йорк. Именно он произвел несколько выстрелов, вызвавших панику. Интересны были доводы защиты: несмотря на то что Ларю задержали с принадлежавшим ему пистолетом в руках и что пули, как подтвердила экспертиза, были выпущены из этого пистолета, несмотря на наличие свидетелей, видевших, как Ларю стрелял, адвокаты настаивали, что их подзащитный этого не делал. А если даже стрелял, то в состоянии сильнейшего алкогольного и наркотического опьянения и ничего не помнит. В качестве убойного аргумента – на случай если здравый смысл присяжных все же не дрогнет под грузом веских доводов защиты – адвокат клялся, что Уэйд Ларю не мог предвидеть, что пара выстрелов из пистолета оставит после себя восемнадцать погибших и десятки покалеченных.
Случай признали неоднозначным. Обвинители требовали наказания как за восемнадцать убийств при отягчающих обстоятельствах, но присяжные не согласились с такой точкой зрения, и адвокату удалось свести дело к обвинению в восемнадцати непредумышленных убийствах. Приговор, кстати, мало волновал общественность; все знали: в «Бостон-Гарден» погиб единственный сын Карла Веспы – и помнили, что началось, когда в автомобильной аварии погиб сын мафиози Готти: водитель второй машины, отец семейства, пропал, как в воду канул. Все ждали, что Уэйда Ларю постигнет та же участь, и готовы были встретить подобный исход рукоплесканиями.
Сначала Ларю держали в Уолдене в одиночке. Грейс не следила за развитием событий, но знала, родители погибших, включая Карла Веспу, созваниваются и переписываются – им требовалось время от времени видеться. Выжившая Грейс чувствовала себя погребальной урной с незримыми останками умерших. Огромный эмоциональный груз – чудовищная, невозможная ответственность, наложенная на долгое и трудное физическое восстановление, – стал основной причиной ее отъезда за границу.
Через несколько лет Ларю перевели в общую камеру. Ходили слухи, что сокамерники избивают его и насилуют, но отчего-то он был все еще жив. Карл Веспа не стал лишать Ларю жизни – может, из милосердия, а может, и наоборот, если вдуматься.
– Он наконец перестал заявлять о своей невиновности, слышишь? – продолжал Веспа. – Признает, что стрелял из пистолета, но говорит, просто выпускал пар – очень уж расстроился, когда погасли огни на сцене.
Это походило на правду. Грейс видела Уэйда Ларю всего раз – ее вызвали в суд как свидетельницу. Ее показания ничего не добавили к
– Думаешь, его выпустят? – спросила она.
– У него новый адвокат. Очень ловкая мадам.
– И если она добьется его освобождения…
Веспа улыбнулся:
– Не верь всему, что обо мне печатают. Кроме того, в случившемся той ночью следует винить не только Уэйда Ларю.
– Как это?
Веспа ограничился лишь туманной фразой:
– Как я уже говорил, проще показать.
По его тону Грейс поняла: лучше сменить тему.
– Почему вы назвались холостяком?
– Что?
– Вы сказали моей подруге, что не женаты.
Веспа пошевелил пальцами. Обручального кольца не было.
– Мы с Шэрон развелись два года назад.
– О, мне жаль!
– У нас давно не клеилось, – пожал плечами Веспа, глядя в сторону. – А как твоя семья?
– Ничего.
– Что так неуверенно?
Грейс промолчала.
– По телефону ты сказала, тебе нужна моя помощь.
– Да.
– Так что случилось?
– Мой муж… – Грейс запнулась. – Мне кажется, он попал в беду.
И она рассказала Веспе о произошедшем. Он смотрел вперед, избегая встречаться с ней взглядом, иногда кивая, но его кивки странно не совпадали с тем, что она говорила. Выражение его лица не менялось, что было странно: Веспа отличался живостью мимики. Когда Грейс закончила, он долго молчал.
– А тот снимок у тебя?
– Да. – Она протянула ему фотографию, отметив, что рука у него слегка дрожит. Веспа рассматривал снимок целую вечность.
– Могу я его взять?
– Да, я сделала копии.
По-прежнему не отрывая взгляда от фотографии, Веспа спросил:
– Можно задать тебе очень личный вопрос?
– Да, наверное.
– Ты любишь мужа?
– Очень.
– А он тебя?
– Тоже.
Веспа видел Джека лишь однажды. На свадьбу и по случаю рождения Эммы и Макса он прислал им подарки. Грейс всякий раз писала благодарственные открытки, но отдавала подарки благотворительным фондам. Она ничего не имела против общения с Карлом Веспой, однако не хотела, чтобы эта дружба, как говорится, отбрасывала тень на ее детей.
– Вы познакомились в Париже?
– Нет, на юге Франции. А что?
– А как вы встретились снова?
– Да какая разница?
Ответ последовал после чуть заметной паузы:
– Просто пытаюсь понять, насколько хорошо ты знаешь своего мужа.
– Мы женаты десять лет!
– Да я понимаю. – Он двинулся на сиденье. – Вы познакомились, когда ты была на отдыхе?
– Я бы не назвала это отдыхом.
– Ты училась. Писала картины.
– Да.
– А в основном пряталась.