Всего один взгляд
Шрифт:
Зачем снова возвращаться к ситуации, которую они проходили много раз? Зачем снова обсуждать то, что они обсуждали много раз? Внезапно по спине Лайзы пробежал холодок. Может, Керк решил предпринять последнюю попытку, прежде чем принять решение покончить с их браком?
На дрожащих ногах Лайза встала под душ и открыла воду.
Долг. Все замешано на чувстве долга. Долг Керка — произвести на свет наследника, ее долг — дать ему такую возможность. Будь на его месте любой другой мужчина, обыкновенный мужчина, им для счастья было бы достаточно любви. Но ее угораздило влюбиться
Бесплодная… Какое уродливое слово. Холодное и унизительное. Всякий раз, когда Лайза об этом думала, осознание собственной неполноценности грызло ее изнутри. Казалось, еще немного — и от нее останется только тонкая внешняя оболочка, да и та съёжится и утечет в сливное отверстие вместе с водой.
Керк в десятый раз за последние тридцать минут посмотрел на часы. Что Лайза делает в ванной столько времени? Он принялся беспокойно расхаживать по каюте. Если через две-три минуты Лайза не выйдет, он сам за ней пойдет.
Все, абсолютно все пошло не так, как он планировал. Наверное, потому, что он не учел, насколько глубоки и болезненны чувства, которые они испытывают друг к другу. Как он мог это забыть?! Керк в досаде стукнул себя ладонью по лбу. В своем высокомерии он вообразил, что достаточно вернуть Лайзу, пусть даже силой, и все само собой образуется!
Ему нужно было только одно: знать, что она в безопасности и находится там, где ее настоящее место, — рядом с ним. Вместо этого он перепугал ее до полусмерти, чуть не потерял ее, когда она едва не упала за борт, а потом стал до посинения спорить о том, о чем они спорили уже сотни раз и ни к чему не пришли. Он дошел до того, что почти солгал ей, вернее не стал опровергать ее заблуждение, а потом наблюдал, как она убегает от него в слезах, падает и катится по лестнице! В довершение всего, ослепленный болью и гневом, он совершил худший из грехов и практически изнасиловал ее.
И вот Лайза заперлась в ванной, потому что боится услышать, как он предлагает то, что он в действительности никогда предлагать не собирался!
А вдруг… Керк похолодел и метнулся к двери в ванную. Лайза этого не сделает, успокаивал он себя, самоубийство — исход для слабых, а она сильная… Он уже собирался замолотить кулаком в дверь, когда Лайза ее открыла. Она завернулась в полотенце и завязала его под мышками, мокрые волосы облепляли голову как накидка из рубинового атласа.
Столкновение лицом к лицу привело обоих в замешательство. Керк опомнился первым.
— Ты в порядке?
— Конечно. А что со мной может случиться?
Керк не ответил. Сейчас предположение о самоубийстве Лайзы казалось нелепым даже ему самому. Он молча привлек Лайзу к себе и крепко поцеловал. Он отпустил ее только тогда, когда обоим стало не хватать воздуха.
— Керк…
— Не надо. Разговоров на сегодня хватит. — Он подошел к кровати и поднял шелковый халат, специально приготовленный для Лайзы. За время, пока она находилась в ванной, каюту привели в порядок, на столе был сервирован ужин. Чтобы блюда не остыли, тарелки накрыли серебряными крышками.
Керк видел, как Лайза оглядывается, отмечая
— Вот, возьми.
Держа халат за плечи, Керк жестом предложил Лайзе просунуть руки в рукава. Лайза мешкала, пытаясь решить, как действовать дальше. Керк молча ждал. Последние несколько минут, на протяжении которых он мысленно перечислял все свои промахи и неверные шаги, не прошли даром. Теперь Керк хотел, чтобы Лайза приняла решение.
— Хорошо, но только на сегодня. — Она твердо посмотрела ему в глаза. — Завтра ты отвезешь меня обратно на Сардинию.
С языка Керка едва не слетело слово «никогда», но он сумел сдержаться.
— Завтра мы… гм… об этом поговорим — его ответ можно было расценить как готовность к компромиссу, но вряд ли Лайза не понимает, что о ее возвращении на Сардинию и речи быть не может. Наверняка она отдает себе отчет, что он не пошел бы на такие ухищрения только ради того, чтобы провести с ней одну ночь.
Лайза опустила ресницы, сбросила полотенце, шагнула к Керку и позволила ему надеть на нее шелковый халат.
Керк ощутил укол совести. Лайза сделала ему уступку, которую он не заслужил. Ему захотелось отблагодарить Лайзу таким поцелуем, после которого чувства берут вверх над разумом. Но он только развернул Лайзу лицом к себе, разгладил ткань халата на ее хрупких плечах, на секунду положил руки на ее талию, потом взял концы пояса и завязал его.
Губы Лайзы тронула грустная улыбка.
— Затишье перед бурей?
— Уж лучше это, чем, то что мне на самом деле хочется сделать, — неохотно признался Керк.
— Серьезно?
Лайза подняла на него глаза, встала на цыпочки и, поцеловав Керка в губы, отстранилась с насмешливой улыбкой. Но, прежде чем отстраниться, Лайза ухитрилась как бы случайно коснуться рукой той части тела Керка, которая стала настолько твердой, что в этом было даже что-то неприличное. Керк хмыкнул. Может, Лайза и выглядит подавленной, но ей еще хватает силы духа его дразнить.
На ужин им подали салат из авокадо с крабами, тунца, запеченного в тонких ломтях окорока и листьях молодой капусты, и тарталетки с бананами. Керк то и дело подливал Лайзе ее любимое сухое белое вино. Вкусная еда и алкоголь смягчили Лайзу, и она в конце концов убедила себя, что одна удивительная ночь — это все, что ей нужно. И, когда после ужина Керк предложил ей выйти на палубу, Лайза охотно согласилась.
Стояла теплая безлунная ночь, на небе, похожем на черный бархат, сияли крупные звезды. Море было спокойным, слышался лишь слабый плеск воды о борта яхты. Лайза и Керк, оба босиком и в одних халатах, прошли по палубе, никого не встретив. Казалось, они на яхте одни. Лайза спросила, где все остальные. Керк показал на три светящихся иллюминатора верхней палубы.
— Дензил развлекает Майкла.
— Может, пойдем к ним?
— Не думаю, что наше появление их обрадует, — протянул Керк. — Они вместе с несколькими членами команды играют в покер, ты их только отвлечешь.