«Всех убиенных помяни, Россия…»
Шрифт:
Но в том-то и дело, что уже давно всю Россию живьем зарыли и демократические панихиды справили. Для чего же тогда все это:
— Плеханов говорил, что…
— Да, но Каутский на странице сто шестьдесят второй…
— Виноват, это мой карман. Гамбургский съезд социал-демократической…
Для чего дурманить свои головы пустозвонными параграфами, примечаниями, оговорками, дискуссиями, всей этой глубоко неправой и глубоко преступной болтовней, когда уже семь лет тому назад надо было поставить вопрос прямо:
— Вам дорого будущее России? Вам дорого будущее ваших детей? Если да, то
А Чернов сам себя спасет. К тому же такое золото обычно не тонет.
Кронштадтское восстание
Пять лет тому назад, 1 марта 1921 года, волны радио и телеграфные провода разнесли по всему миру известие до сих пор еще не достаточно оцененного значения: об антикоммунистическом восстании в Кронштадте.
Вооруженный «бунт» в стенах крупнейшей морской крепости, защищающей подступы к «красному Петрограду», остается и поныне совершенно неосвещенным. И поныне темным для широких кругов остается вопрос, почему кронштадтские матросы, недавняя «краса и гордость октябрьской революции», первые ласточки большевистской весны, неожиданно выступили против творцов этой сомнительной весны.
В то время как все перипетии второй русской революции, все «белогвардейские авантюры», от генерала Корнилова до генерала Врангеля, нашли свое отражение и толкование в бесчисленных записках их участников или наблюдателей, восстанию в Кронштадте посвящена только маленькая брошюра Петриченки (председателя Кронштадтского Революционного Комитета) — «Правда о кронштадтских событиях» (1921). Помимо того, что многие активные участники взрыва 1 марта называют эту брошюру «неправдой о кронштадтских событиях», она слишком субъективна, кратка и, пожалуй, безграмотна.
На днях мне передан богатый материал по истории кронштадтского восстания, все семнадцать номеров «Известий Революционного Военного Совета», подлинники приказов, ряд прокламаций и воззваний. Эта, ставшая уже библиографической редкостью, литература, дополненная собранными мною показаниями виднейших участников восстания, дает более-менее точную картину того, что произошло пять лет тому назад в Кронштадте.
В эмиграции принято думать, что волнения в Кронштадте были вызваны эсерами. Большевики до сих пор утверждают, что «кронштадтский бунт — дело рук бежавших монархистов и Антанты». В действительности же «мятежа» этого никто не подготовлял…
Он зародился стихийно.
Матросы со дня советского переворота считали себя, не без основания, «творцами октября». В первое время столь исключительная роль «красы и гордости» и связанные с ней матросские привилегии никем не оспаривались. Командный состав флота вынужден был смотреть сквозь пальцы на все прогрессирующий развал боеспособности судов, на крайнюю распущенность экипажа с его вечно пьяными, надушенными, увешанными крадеными медальонами, унизанными такими же кольцами матросами.
«Белогвардейские авантюры», иностранная блокада, угроза английского флота берегам советской России заставили реввоенсовет принять
Поползли злобные разговоры о том, что, мол, «когда Временное правительство валить надо было, так мы — и то, и се, и сознательный пролетариат, и герои революции, а когда дорвались коммунисты до власти, казну государственную заграбастали — героев по шапке!». Заговорили сначала шепотом, потом во всеуслышание об «измене рабочему классу».
В этом — первая причина кронштадтского восстания.
Вторая, не менее важная, кроется в общем ходе событий и связанной с ними тогдашней политике коммунистической партии.
К концу 1920 и началу 1921 года так называемый «военный коммунизм» достиг своей предельной черты. Принцип принудительной национализации и распределения жизненных благ привел страну к пропасти. Кровно близкое матросам крестьянство безжалостно обиралось государством. «Продразверстка» в деревнях и «заградительные отряды» на железных дорогах лишали города съестных припасов.
Продовольственная катастрофа отразилась и на питании флота. Изнеженная недавним разгулом «краса и гордость» стала голодать. Поставки обмундирования сократились до минимума, «братушкам» пришлось донашивать шинели, снятые с убитых и умерших.
Из дому на корабли просачивались самые тревожные сведения о чинимых сельскими властями насилиях, поборах и грабежах. Часть матросов, побывав в отпуске, лично убедилась, что такое «военный коммунизм» в деревне.
Нельзя, конечно, отрицать и того, что некоторым поводом к восстанию в Кронштадте послужил и моральный гнет большевизма, также достигший к тому времени необычайного напряжения. Но явственно ощущался он и вызывал соответствующую реакцию только в единицах из среды флотского экипажа.
Все же матросская масса в целом восстала прежде всего против, во-первых, крутого развенчания ее и настойчивых мер к обузданию матросской вольницы и против экспериментов «военного коммунизма», во-вторых.
Фактическая цепь событий представляется нам по рассказам участников и кронштадтской литературе в такой последовательности.
В последних числах февраля 1921 года продовольственный кризис и связанное с ним уменьшение пайков вызвали ряд забастовок на фабриках и заводах Петрограда. Власть подавила эти волнения. Через несколько дней забастовочное движение снова разрослось, и для его «ликвидации» пришлось обратиться к оружию.
В связи с событиями в Петрограде 27 февраля на линейном корабле «Петропавловск» был созван митинг, решивший послать своих представителей в Петроград для выяснения обстановки.
Представители матросов рассчитывали и в Петрограде созвать митинг, запрещенный чрезвычайной комиссией (город к тому времени был объявлен на военном положении). Возвратившись на корабли, матросы, вместе с приехавшими из столицы рабочими, потребовали перевыборов советов как в самом Кронштадте, так и в Петрограде.