Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Был день Белого Солнца. Они плыли по небу среди редких белых облаков. Внизу виднелись лишь озера и леса, - ещё никогда им не встречалось столь дикой местности.
– Наверное, нам стоит приземлиться, - вдруг сказал Айэт.
– Вряд ли мы там кого-нибудь встретим...
Анмай хмуро посмотрел на него. Он знал, что после недельного заключения в тесной коробке это предложение поддержат всё, да и он сам с удовольствием разомнет ноги. Хотя встречаться с Опустошителями на их земле ему вовсе не хотелось, остальные настаивали так горячо, что заставили его согласиться.
* * *
Они резко, почти пикируя,
Едва поле погасло, молодежь бросилась наружу. Вэру остановил её, напомнив об оружии, но никто не захотел его брать, только Айэт вооружился мазером. Анмай тоже сунул в карман мазер, но силового пояса надевать не стал, - управлять им он мог лишь с помощью весма. А так далеко к югу Астрофайра, несомненно, засечет передачу, хотя и не сможет её расшифровать...
Они спустились на луг. Здесь едва ощущался теплый ветер, жужжали бесчисленные насекомые. Растительность выглядела на удивление пышной, словно в ухоженном саду, и зверей крупнее бабочек вокруг не было.
Ступив на землю, Анмай вздрогнул, - почва под ним, теплая и упругая, казалась живой. На Уйте он ходил босиком, но не счел нужным обуваться. Остальные, вырвавшись из тесных отсеков, начали с воплями носиться по траве, и Вэру подумалось вдруг, что его экипаж явно чересчур молод. Отойдя к лесу, он оглянулся.
Матово-черная громадина Уйты с её массивными округлыми очертаниями выглядела на удивление зловеще. Мысль о том, что именно она, - их единственная надежда, а всё вокруг таит смертельную опасность, на миг показалась ему странной. Остальные, скинув одежду, бросились в озеро, - чистое и довольно глубокое. Они плавали наперегонки, ныряли, плескались, как дети, а потом выбирались на берег погреться. Пляжа здесь не нашлось, но мягкая прохладная трава оказалась неплохой заменой.
Анмай с удовольствием присоединился бы к ним, но без часового тут нельзя было обойтись. Он поднялся на корму Уйты. Греясь под жаркими лучами солнца, он расслабленно следил за остальными. Они купались нагишом, не стесняясь друг друга. Лишь Айэт попытался воспротивиться, но Ювана сдернула с него всё, под веселый смех остальных. Обсохнув, молодежь разбрелась по зарослям, чтобы там без помех предаться любви.
Ювана отвела юношу на крохотную, прикрытую нависающими ветвями полянку, растянулась на прохладной траве и замерла, небрежно забросив руки за голову. Её пушистые ресницы были опущены, пухлые губы разомкнулись, открывая белизну зубов. Она была совершенно неподвижна, но по частому дыханию девушки Айэт ощущал, как она взволнована. Он легко провел кончиками пальцев по её подрагивающему, беззащитному животу. Ювана втянула его, стараясь сдержать смех. Её пальцы вплелись в волосы юноши, нажимая на его затылок, притягивая его губы к её губам...
Чувствуя под собой её тугое, гладкое, прохладное тело, упираясь пальцами босых ног в холодный камень, обнимая её плечи, Айэт довольно зажмурился. Ювана трепетала под ним, ее стоны уже не прекращались, они были как дыхание, нарастая и спадая, заставляя его сердце замирать от радости. Ошалев, он словно уплывал куда-то... взлетал... куда-то очень высоко...
Потом они лежали, усталые, и улыбались, глядя друг на друга. Айэт словно плыл в мягком, текучем тепле. Его детство закончилось, но он совершенно
* * *
Насладившись друг другом, пары купались, отдыхали, просто спали, раскинувшись на солнце. Анмай лениво позавидовал им - люди, в отличие от файа, могли загорать.
Время шло, перевалило за полдень. Отдохнув и наевшись, молодежь отправилась бродить по окрестностям, стараясь не терять Уйту из виду. Айэту это показалось скучным. Он обнаружил впадающий в озеро ручеек и пошел по его руслу.
Идти босиком по мягкому песчаному дну оказалось очень приятно. Холодная вода ласкала его ноги, теплый ветер - тело. Он улыбался, вспоминая, как он и Ювана занимались любовью на прохладной траве, на сумрачной опушке леса, а её руки скользили по его спине... Впрочем, и сейчас на нем были только штаны, - да и те он надел лишь затем, чтобы сунуть в карман мазер.
Зеленые своды над головой почти не пропускали света, по сторонам высились непролазные заросли, ему то и дело приходилось отстранять нависающие ветви. Айэт чувствовал себя первооткрывателем этого удивительного мира, и ему было лишь чуть-чуть страшно.
Через несколько минут впереди показался просвет, и вскоре юноша вышел на небольшую поляну. На ней, всего в нескольких метрах, стоял Опустошитель.
* * *
Увидев его, Айэт застыл. Он понимал, что должен бежать, отстреливаться, кричать, - но не мог пошевелиться, не мог издать ни звука. Опустошитель же ничуть не удивился, - ряд глазок под куполом равнодушно смотрел на юношу. Чудовищная темная туша, - вдвое выше Айэта, - лоснилась на солнце. Свет, казалось, мерцал, - юноша не знал, что от страха может темнеть в глазах. Трубообразные руки твари были толще его тела. Одежды на ней не оказалось, но ременная упряжь с многочисленными карманчиками и подсумками, - из них торчали какие-то инструменты или оружие, - ясно говорила, что Опустошитель не животное.
Внезапно он сделал несколько шагов, схватил юношу и поднес его к лицу. Восьмипалая рука сжала Айэта с такой силой, что он уже не мог набрать воздуха. Его захлестнула обморочная слабость, он едва сознавал, что висит на высоте чуть меньше своего роста. На него смотрело несколько карих, почти человеческих глаз.
Словно во сне он увидел чудовищный рот, - в полметра ширины и сантиметров двадцать высотой. В нем белели квадратные зубы размером в кулак, за ними шевелился огромный язык. Всё было как у человека, - за исключением размеров. Айэт вяло подумал, что целиком поместится в таком рту, если его смять в удобный комок.
В лицо юноши ударил порыв теплого воздуха, - чудовище вздохнуло. Он же почти не мог дышать и, задыхаясь, забился как бешеный. Рука так сжала его, вмяв ребра, что он вскрикнул от боли. Но именно боль привела Айэта в себя: он выхватил мазер, и выстрелил в открытый рот твари. Оттуда вырвалось клокочущее шипение, потом внезапная струя обжигающей крови залила голую грудь юноши. Рука Опустошителя судорожно дернулась, вдруг страшно сжавшись. Айэт услышал, как захрустели его ребра. От боли у него потемнело в глазах, он даже не почувствовал, как рука упала на землю и разжалась, выпустив его. Лишь через минуту Айэт с удивлением понял, что ещё может дышать. Это было даже не особенно больно, хотя из носа вдруг ручьем пошла кровь. С трудом поднявшись на ноги, он подобрал оружие и, осторожно растирая грудь, подошёл к поверженному монстру.