Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
– Ты не в одиночестве, - Хьютай коснулась его руки.
– Не в одиночестве, - подтвердила Укавэйра.
– Здесь находится крупнейшее в Файау собрание матриц. Их более восьми триллионов. Здесь файа - почти все. И лучшие представители многих других разумных рас, включая и вымершие ныне.
– Но это же только копии! Сколько ваших матриц не имеют копий в других местах?
– Меньше процента. Но там, где мы окажемся, это уже не будет иметь значения. У нас есть матрицы, которые вообще не воплощались. Некоторые из них - очень древние. Среди них есть даже ваши ровесники, Анмай!
–
– Многие из обитателей плато Хаос, - правда, вы никого из них не знали близко. Ваших тогдашних противников здесь нет. Среди нас есть и более старые сознания, - старше скопированных вами с матриц Увайа. Они родились ещё до появления на Эрайа вашего народа, - матрицы древних сверхрас, сознания столь чуждые, что понять их до конца мы не смогли. Позднее они присоединились к нам, но воплощать их мы не решились. Среди них есть одна, подобная вам, - величайшая из расы Мэйат, Укавэйра. Ей миллиард лет. Вы не поймете её биографии. Но она сейчас говорит с вами, - в числе остальных.
Анмай невольно вздрогнул. Он знал, что это глупо, но... его охватил страх. Ненадолго.
– У вас есть и другие матрицы, оставшиеся от Мэйат?
– Да. Мы многому от них научились. Некоторые из них, - здесь, с нами, - в голосе корабля проскользнула насмешка, - а величайшая из Мэйат правит всеми. И мы не столько ваши наследники, но их. Объединение разных цивилизаций и рас начали не вы, наш младший брат. И это столкновение тоже вызвано не вами. Оно произошло бы неизбежно... позже, и мы вряд ли смогли бы победить. Но борьба со злом иногда неотличима от зла. Именно поэтому мы решили отправиться в неизвестность.
– Когда это произойдет?
– Через шесть, максимум, восемь часов. Мы производим последние настройки Эвергета. Возможно, потребуется и больше времени. И мы должны оставить Файау послание, инструкции о том, что делать дальше. Надеюсь, наши собратья поймут нас и не осудят, как вас. Впрочем, это не будет иметь уже никакого значения.
Анмай задумался.
– Можем ли мы выйти в будущее позже, чем ожидаем? Например, через миллиарды лет?
– Можем. Как и в не-пространстве, в не-времени нет преград. Мы можем оказаться в невообразимо далеком будущем, - даже в таком, в котором наша Вселенная уже прекратила свое существование. Что будет тогда, - мы не знаем. И мы не скажем, что уверены в успехе. Квантовые явления непредсказуемы. У нас равные шансы и на тот, и на другой исход. Нас может зашвырнуть в бесконечность пространства, или в бесконечность времени, или и то, и другое вместе.
– Интересно было бы, - Анмай вдруг улыбнулся.
– Итак, вы согласны?
– Да.
– А вы, Хьютай?
– Я тоже согласна. Ведь, по сути, мы ничем не рискуем: если мы не погибнем в пути, то всё равно однажды умрем, пусть даже и со всем мирозданием. А если есть хотя бы крохотный шанс обрести вечную жизнь, его надо использовать. Вечная жизнь с ним, - она искоса взглянула на Вэру, - стоит того, чтобы за неё побороться...
– вновь взглянув на смущенное лицо любимого, она засмеялась.
Анмай задумался. Они уйдут, - а Айэт и Ювана увидят всё, что он не захотел увидеть. Он знал, что возможности Укавэйры больше - хотя бы подвижность. Она уцелеет и там, где Линза,
– Мы решили, Укавэйра, - сказал Вэру.
– Теперь ты можешь оставить нас.
Она не ответила, лишь мерцание индикаторов подтвердило, что они одни. Анмай потянулся. Сзади к нему подошла Хьютай. Она обняла его и потерлась щекой о его плечо.
– Ты знаешь, чем занимались Айэт и Ювана в ту, последнюю ночь?..
* * *
Они лежали, усталые от любви, в полумраке каюты, покоясь на невидимой подушке силового поля. Погашенные окна-экраны едва заметно отблескивали чёрным стеклом. В маленькой уютной комнате царила тишина. Лишь гудение невидимых механизмов, - далекое и слабое, - проникало в неё. Её стены слабо тлели чистым серым светом, не дающим теней. Они одновременно казались близкими, реальными, и тающими в бесконечности. Вэру очень нравилось такое освещение. Голова Хьютай покоилась на его груди. Прикрыв глаза, она слушала мерные удары его сердца, - более громкие, чем пение далеких машин. Её спокойствие было столь же надежным, как руки Анмая, лежащие на её плечах, под тёплой пушистой массой её рассыпавшихся волос, укрывших их обоих.
– Тебе удобно?
Хьютай пошевелилась, - слабо, едва ощутимо.
– Мне тепло. Ты такой... уютный, - она положила голову на руку любимого, тронув губами его ухо.
– Ты славный мальчик, - прошептала она.
– Сильный. Нежный. И красивый... везде. Ты мой, а я твоя, да?
– Да.
Она вновь устроилась на его руке и закрыла глаза. Правая рука Вэру уютно лежала на её пояснице.
– Ты помнишь?
– не открывая глаз, сонно спросила Хьютай.
– Что?
– В тот, первый раз мы лежали так же. Я так же слушала, как бьется твое сердце, и думала, что ждет нас в будущем. А теперь я знаю.
Она зевнула.
– Помнишь, как мы встретились? На той улице, словно мы были единственными там? Я считала, что тебя убили, - все те девять лет. Мы смотрели, и не могли поверить, что видим друг друга... взрослыми. И мы вели себя, как дети. Ты почти силой увёл меня в ту страшную крепость, - такую же, как Товия, верно? И мы не слушали никого... Там была комната, почти такая же, как эта. И мы стояли там, растерянные, не зная, что делать потом, - после объятий. Помнишь, как ты стеснялся, мой бесстрашный Анмай? И сколько глупостей говорил?
Анмай улыбнулся. Его ступня погладила её босую ногу. Хьютай пошевелилась.
– А как ты тосковал после войны, как злился на себя и на весь свет, так, что решил сбежать сюда? Помнишь, ты говорил, что согласен принять любую участь? А какая нас ожидает сейчас?
– Не знаю. История Файау смешается с историей других рас. Значит ли это, что она окончена? Что будет дальше? Мы ушли слишком далеко, узнали то, чего никто не знает, и не должен знать. И я даже не знаю, закончен ли наш путь, или только начинается?