Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Хьютай увидела, как лицо любимого изменило цвет, - под смуглой кожей пробился румянец.
– Вот что бывает, когда подсматривают за влюбленными парами, - закончила она.
– Откуда... это?
– отчаянно смущаясь спросил Анмай.
Хьютай насмешливо смотрела на него. Он невольно опустил глаза.
– Из Линзы. Это очень ценная реликвия... её привезли первые файа, побывавшие там, ей несколько тысяч лет. Я нашла её в доме Нау, - не думаю, что она пригодится ему... Так что теперь она моя. Или твоя, если хочешь.
– Я не об этом. Кто мог нас так...
Хьютай усмехнулась.
– Помнишь, мы встретились в Линзе после года разлуки? У Сверх-Эвергета, в том корабле?
– Да. Это... очень похоже.
– Айэт подглядывал в дверь. Как и Ювана. У них были такие лица... ничего удивительного, что потом появились подобные... объекты поклонения.
– Но я не заметил... и ты не сказала мне...
– Анмай смолк, поняв, что вопрос глупый.
– Я видела их краем глаза, - тогда мне было не до них... а тебе - тем более.
Анмай окончательно смутился, спрятав статуэтку в карман.
– Найду Айэта - уши оборву!
– вдруг усмехнулся он.
– Я бы тоже...
– она улыбнулась.
– А впрочем, что тут плохого?
Анмай промолчал. Он не знал, что ответить.
– Ты не хочешь есть?
– наконец нашелся он.
– Хочу! Но моя извечная обязанность, - кормить тебя!
Анмай невозмутимо кивнул. Хьютай улыбнулась, вдавив сегмент браслета. Через минуту панель на стене их каюты откинулась, превратившись в столик. Из открывшегося окошка на него выскользнули две ребристых тарелки с розовыми, похожими на мясо кубиками и молоко в больших цилиндрических стаканах. Хьютай чинно насадила первый кубик на серебряную вилочку и отправила в рот.
Анмай сдержал улыбку, представив со стороны их безмолвную трапезу, слишком чинную для бедной обстановки. Но сама еда, - упругая, похожая на хорошо приготовленных креветок масса, оказалась очень вкусной, хотя на самом деле всё это было искусственным...
Потом Хьютай с невинным видом предложила вымыться. Именно она проектировала их жилье, и ванна у неё получилась больше и ярче освещенной, чем спальня. Вода била из стен тугими полотнищами, они пересекались, образуя целый лабиринт. Хьютай, смеясь, бросилась в него, и тут же исчезла. Бросившись за ней, Анмай вскрикнул, - одни полотнища оказались горячими, другие - леденяще холодными, между них били струи воздуха, его ослепили брызги... Он тоже рассмеялся и бросился вперед...
Потом Анмай, усталый, сидел на краю силовой подушки, в одиночестве, пока Хьютай приводила в порядок свои волосы. Его взгляд рассеяно блуждал по спальне подруги, - пустой, если не считать трогательно маленького гардеробного шкафчика. Своих вещей у Хьютай почти не было. Ему вдруг отчаянно захотелось подарить ей что-нибудь... но вот что? Конечно, "Укавэйра" тотчас изготовит любой предмет, который он только сумеет представить... а такой подарок не будет значить ничего. Впрочем, машина уже не раз отказывалась делать заказанные им вещи, заявляя, что на самом деле они ему не нужны. Возможно, она была права... или просто ленива. Он вздохнул.
– Почему ты такой грустный?
Анмай с восхищением
– Мне хочется подарить тебе что-нибудь...
– Анмай смутился.
– Но я... у меня ничего нет.
Она села у его ног, положив голову на его колени и глядя снизу вверх в его глаза.
– Мне достаточно видеть, как ты смотришь на меня. Зачем ещё что-то?
Анмай усмехнулся, осторожно погладив её волосы.
– Знаешь, эта статуэтка... я словно чувствую, что на нас и сейчас смотрят...
– "Укавэйра" смотрит, - удивилась Хьютай.
– Ну и что? Мы же не делаем друг с другом ничего ужасного.
– Я знаю. Но всё же... ведь эта статуэтка наверняка не единственная!
Хьютай села рядом с ним.
– Ну и что? Неужели ты... стал стесняться меня? Почему? У Светланы красивое тело. Она тебе нравиться?
– Мне нравишься ты, - он смутился.
– Да?
– Да.
Они легли рядом, - так, чтобы их бока соприкасались, - но Анмай положил голову на руки, и застыл.
– Я хочу спать, - сказал он.
– Сегодня было столько всякого...
Хьютай вздохнула, прикоснувшись к браслету. Подушка начала мягко покачиваться. Анмай стал засыпать, но колебания становились всё сильнее, пока не перешли в резкие рывки вверх-вниз, от пола до потолка, от которых его желудок тоже ёрзал то вверх, спирая дыхание, то вниз, заставляя рефлекторно сжиматься живот.
– Прекрати!
– наконец не выдержал он.
Хьютай подчинилась... но через минуту включила воздушный обдув, превратив свернувшуюся постель в подобие аэродинамической трубы. Анмай вскрикнул, пытаясь поймать её руку с браслетом. Они боролись... потом их борьба перешла в любовь... потом они сонно затихли, только их ступни продолжали ласкать друг друга.
– Девчонка, - тихо сказал он.
– Мы вступили в войну, из которой вряд ли выйдем живыми. И вместо того, чтобы думать об этом, мы...
– Ведем себя как дети, да? Развратные, - добавила она, вытягивая ногу поверх его бедер.
– Мне нравится быть твоей девчонкой. И потом, кем ещё я могу быть? Своей девчонкой?.. Ладно, всё. Спим.
........................................................................................
Анмай долго лежал без движения. Потом приоткрыл один глаз. Хьютай мирно спала, как всегда подтянув руки к груди, укрытая волосами, как плащом. Он совсем рядом видел её спокойное, невинное лицо и чувствовал ровное тепло её сильного тела. Когда они в первый раз лежали вот так, вместе, ей было всего семнадцать. С тех пор она почти не изменилась... но их мечта исполнилась. Они вместе, среди равнодушных звёзд, застывших в окне. А что потом? Он видел... но будут ли они и тогда вместе? Анмай боялся разлуки больше всего... в конце, в Пустыне Одиночества, он был один. Но самое последнее в его видении... он не помнил, но они были вместе. А потом...