Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Анмай и Хьютай спрыгнули прямо на экраны главной рубки, превратившиеся в пол. Экраны прогнулись, по потолку пошли волны, - структура корабля приспосабливалась к изменившимся условиям. Но всё равно, доступной для пары осталась лишь рубка и находившиеся теперь над ней жилые помещения: на бывшем потолке открылся темный проем, ведущий в их каюту. Один из острых лучей Звезды Пространства указывал на него. Сама Звезда казалась бледным призраком, тлеющим в невероятной дали.
Хотя они находились точно на оси вращения, гравитация всё же резко возросла, и к тому же, появилось новое, очень
– У меня голова кружится, - просто сказала Хьютай.
Анмай кивнул, глядя вниз, на вогнутую плиту экрана. Казалось, что острые огоньки звезд колют его босые ноги, в ушах шумело, - вроде бы, сильная пространственная кривизна не опасна, но кто знает... А гироскопическая рецессия, неизбежная при быстром вращении, мешала ещё больше, - стоило слишком резко повернуть голову, как она начинала гудеть, словно от хорошего удара. Конечно, если поднять жилую комнату на несколько метров, точно к оси вращения, всё это исчезнет, - вместе с тяжестью, и тогда взбунтуются мышцы, не получая необходимой нагрузки...
Анмай вздохнул. Это путешествие не обещало быть легким.
– Мы входим в Туннель Дополнительности, - сообщила "Укавэйра".
– Временный Туннель, он будет схлопываться сразу за нами. Сначала мы пойдем в Р`Лайх, и от её Ворот потянем второй Туннель, уже постоянный, - для Эрайа.
Машина смолкла. Анмай знал, что для внешних наблюдателей их полет займет трое суток, но для них, сидящих на дне гравитационной воронки, пройдет всего восемнадцать часов, - таково было замедление времени массой "Укавэйры", ещё один из эффектов относительности. А от Р`Лайх до Эрайа, - ещё четыре часа...
Эти цифры, - пятнадцать миллиардов световых лет за двадцать два часа, - вызывали у него бессознательный протест, словно они унижали мироздание, превращали его в игрушку. Забавно, но мгновенные прыжки в не-пространстве не возмущали его, - их не с чем было сравнить, и, к тому же, тогда ему было не до этого...
– Сейчас, Анмай, - сказала машина.
Вэру напрягся. Пронизывающий его незримый ветер усилился, - он понял, что "Укавэйра" сжимается, готовясь соскользнуть в свое собственное пространство, - пространство Дополнительности. А потом...
В непостижимый миг, когда пустота расщепилась, раскрылась, и "Укавэйра" повисла в своей собственной Вселенной, он, увы, ощутил то же, что и при входе в не-пространство, - твердый, как сталь, свет, бьющий по глазам, и боль взорванного изнутри тела, сильнее которой он никогда не испытывал. Сколько это длилось, - мгновение или вечность, он не знал.
..........................................................................................
Опомнившись, Анмай ощутил себя онемевшим после долгого забытья, - словно мрак смахнул огромный кусок его памяти и время разорвалось. Впрочем, оно на самом деле разорвалось...
Приподнявшись, он обнаружил, что весь взмок, - даже одежда прилипла к коже. Ощущение давления ещё усилилось, - он начал понемногу
Анмай сжал зубы. Этот полет не продлится и суток, но вот следующий... впрочем, привыкнуть можно ко всему.
– Мне неприятно, - Хьютай села.
– Наверное, мы первыми из живых существ летим внутри Нэйристы. Раньше так не делали, и теперь я понимаю, - почему!
– Откуда ты взяла, что мы первые за всю невообразимо долгую историю мироздания?
– рассеянно заметил он, разглядывая зал.
Экраны мерцали, забитые серой пустотой. Вблизи, - он скосил глаза вниз, - она распадалась на кипение серых узоров. Они переливались, строились, вновь рассыпались, их бурление завораживало, - помехи, просто помехи, никак не связанные с тем, что происходило снаружи. Там не было ничего, доступного взгляду. Внешний мир для них просто исчез, - как, впрочем, и они для него.
Собственно, они не покинули реальное пространство, а просто изменились так, что его законы не имели над ними больше власти, - все их частицы стали "прозрачными" для монолита пустоты, не дающего обогнать свет, сохраняя, однако, все свои связи. Впрочем, Анмай понимал, что вступает тут в области, в которых его сознание, приспособленное для совершенно других условий, почти совсем беспомощно. Чтобы действительно понять, что произошло с ними, надо было стать "Укавэйрой".
Он поднялся, потом помог встать Хьютай. Зал с ослепшими экранами стал странно чужим. В нем сделалось непривычно жарко, - впрочем, если учесть, что снаружи было десять миллионов градусов, и "Товия" плавала в море рентгеновского излучения, которое не поглощается силовыми экранами, это можно стерпеть. В каюте было прохладнее. Он всё же поднял её на несколько метров к оси вращения, - гравитация стала очень слабой, словно бы лунной. Ослабли и неприятные ощущения, - ослабли, но не исчезли. Глубинное пение затаилось у самой границы сознания.
Анмай откинулся на силовую подушку и встряхнул волосами. Это привычное движение стоило ему жестокого, мучительного приступа головокружения и тошноты. Отныне ему придется рассчитывать каждое своё движение, словно он окружен ножами. И он заметил, - или ему показалось?
– что его движения замедлились. Словно инерция его рук и ног возросла...
– Что дальше?
– спросила Хьютай.
– С пустым окном наша комната выглядит не очень-то уютно!
Она прикоснулась к браслету, и на экране появилось изображение Эрайа, - в записи.
– Я совсем забыл, что Ир-Ими передают нам всю информацию о ней. Что происходит там сейчас, "Укавэйра"?
........................................................................................
Когда Вэру покидал Первичный Мир, он надеялся, что на нем воцарится... ну, если и не золотой век, то, по крайней мере, какое-то спокойствие. На деле этого не случилось. В сущности, машинам удалось лишь очистить атмосферу от пыли и радиоактивных осадков, но даже это заняло четыре месяца. Остальное...