Вселенная разума
Шрифт:
– Доброе утро, Шэр, – поприветствовал мужчина. В его глазах впервые за последние несколько дней показался радостный блеск.
– Доброе, Элиот, – улыбнулась женщина. Она остановилась и принялась круговыми движениями разминать колени. На ней были черные лосины, обтягивающие стройные ноги и подчеркивающие крепкие ягодицы. Становилось жарко, поэтому Шэрон расстегнула молнию на красной олимпийке с логотипом в виде белой галочки, надетой поверх черной майки. Тело сорокалетней женщины было красиво и подтянуто. Шэрон была из тех особ, что расцветают в зрелом возрасте. Элиот пытался вообразить ее лицо в молодости, но оно представлялось ему заурядным. Теперь же ее красота распустилась
Женщина прислонилась к перилам спиной. Она убрала прядь коротких блондинистых волос за ухо и посмотрела на Элиота сияющими прозрачно-голубыми глазами, тяжело дыша:
– Совсем запыхалась, – пожаловалась она. – Бегу от силы минут пятнадцать. Надо бросать курить.
К такому выводу она приходила каждое воскресное утро, но завязать с дурной привычкой никак не удавалось. Элиот лишь каждый раз поддерживал ее решение.
Отдышавшись, они побежали к озеру Проспект-парка. На брусчатке за мостом опять показались люди, но Элиот свернул на малоприметную тропку. Дорожка была узкой, поэтому он бежал впереди, а Шэрон пыталась поспевать следом. Оба молчали, чтобы не сбивать дыхание. Добрались до туннеля – по правую сторону показалась речушка. Вскоре пространство вновь расширилось, и можно было бежать бок о бок. Элиот посмотрел на женщину. Ее лицо было багровым и выражало изнеможение. Мужчина стал медленнее перебирать ногами, и Шэрон вслед за ним снизила темп.
– Шэр, ты как? В порядке? – осведомился Элиот.
– Всё. Не могу, – отрезала женщина. – Давай отсюда пройдемся пешком.
Она остановилась, принялась лихорадочно глотать воздух и мгновенно разразилась кашлем. Женщина согнулась вдвое, хватаясь то за горло, то за грудь. Элиот был напуган. Откашлявшись, Шэрон выпрямилась. Они перешли на шаг.
– Этот кашель донимает меня уже несколько недель, – поделилась она. – Пропила все знакомые противогриппозные препараты. Боюсь, это бронхит. Нужно обследоваться у врача.
– Не затягивай с этим, – предостерег мужчина.
Они добрались до озера и сели за деревянный стол для пикников. Женщина уперлась локтями о столешницу и подперла ладонями подбородок. Между людьми завязалась беседа. Шэрон рассказывала о детях – тринадцатилетнем Тобиасе и девятилетней Холли – и о работе в ресторане, где отвечала за живую музыку, играя на рояле. Элиот делился новостями относительно генерализованной амнезии. Он любил разговаривать с Шэрон, потому что мог поделиться с ней чем угодно, не опасаясь, что она разболтает. Всё потому, что у Шэрон с Элиотом не было общих знакомых и ничто не связывало их, кроме совместных пробежек по Проспект-парку.
Шэрон возникла словно из неоткуда. Одним воскресным утром она показалась на вышеупомянутом мосту и заговорила с Элиотом как с давним приятелем. Мужчина предположил, что они и в самом деле знакомы, а он об этом позабыл. Не задавая вопросов и не подавая виду, он просто бежал рядом, слушая болтовню женщины. Вскоре они и впрямь подружились. Элиот был только рад компании такой прекрасной особы, кроме прочего, обладавшей прелестным голосом. Голос Шэрон воздействовал на него успокаивающе и словно приводил в равновесие его внутренний мир. Элиот воображал, что под болтовню Шэрон можно было успешно медитировать.
– Тоби трудно приходится после смерти отца, – пожаловалась Шэрон. – Чем старше он становится, тем более осознает свою ответственность за заботу обо мне и о Холли в качестве единственного мужчины в семье, и всё сильнее эта ответственность давит на его еще мальчишеские плечи. Кстати, – вспомнила
– Да? – припомнил Элиот.
– Я позвонила по номеру на визитке, что ты мне дал. Мне ответили, что женщина с таким именем у них не работает.
– Может ты неправильно ввела номер?
– Однако всё же попала в клинику?
– Наверное, визитка старая, – предположил Элиот, – и на ней указан номер предыдущего места работы миссис Кинг.
– Покажи ей. Пусть исправит, чтобы не вводить людей в замешательство. – Шэрон вернула визитку Элиоту. «Мишель Н. Кинг» – гласила надпись.
Поболтав еще немного, они попрощались. Шэрон направилась в сторону Парк-Слоуп, а Элиот побежал обратно к бассейну с тюленями и отыскал оставленный рюкзак.
Через десять минут он сидел на ступеньках, ведущих ко входу в Бруклинский музей, неподалеку от фонтана. Мужчина достал из рюкзака книгу и принялся читать, в то же время уплетая «Цезарь». По Истерн-Паркуэй в тот час уже вовсю сновали грязные автомобили вперемешку с желтенькими такси и школьными автобусами.
С первых секунд Иден Маркс поражает исходящей от него энергетической волной амбиций и стремлений. Его видение мира – сложная инженерная конструкция, сверхлогичная и недоступная заурядному разуму. Словно сошедший со страниц романов Айн Рэнд, он пришел, чтобы интегрировать наш разум с компьютером и внедрить в нашу жизнь некий алгоритм, благодаря которому отпадет всякая нужда беспокоиться о будущем. Наша задача – уйти в тень и позволить таким, как Маркс, превратить свои мечты в намерения и избавить этот мир от проблем.
Описание Идена Маркса напомнило Элиоту о Маршале Макналти, который тоже был из ряда техноутопистов. «Действительно ли этот человек избавит мир от проблем, если не мешать ему? По крайней мере, очевидно, он на это претендует. Но можно ли доверять этому затворнику?» – думал мужчина.
Солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, припекало. Элиот вернулся домой и принял холодный душ. Сев по-турецки на матрасе и подтянув к себе трубку городского телефона с желтым справочником, он приготовился немного поработать. Элиот был представителем сетевой компании, занимающейся производством экологически чистой бытовой химии, и в выходные дни обзванивал людей с предложением присоединиться к бонусной программе компании и перейти на сторону этичного потребления. Это приносило дополнительный доход, но, что важнее, помогало отвлечься от основной работы. Сидеть без дела Элиот не мог, а в разнообразии деятельности нуждался. Кроме того, докучать людям звонками оказалось его странной страстью.
Сетевых предпринимателей не любили. Элиот знал это так же, как и то, что в большинстве случаев он услышит гневную просьбу «никогда больше не звонить по данному номеру». Но это его не заботило. Звонки напоминали ему переворачивание карт, что лежат рубашками вверх. В любой колоде в любом случае есть четыре туза – несколько людей, которые с интересом отзовутся на его предложение. Задача состояла в том, чтобы успеть сказать всё, что заготовлено, прежде, чем трубку повесят.
Элиот открыл телефонный справочник на странице под буквой «Т». В тот раз он решил пройтись по Томасам. Томасы отвечали уклончиво. Кто-то вежливо отказывался, говоря «мне это неинтересно» или «у меня нет свободного времени», некоторые бросали трубку, не проронив ни слова. Другие же ругались так, что трубку приходилось бросать Элиоту. На сороковом Томасе Элиот выдохся. Он положил закончить на Томасе Андертоне. После трех гудков на звонок ответили: