Вселенная Риддика

Historian Riddik

– Я видел генераторы, которые держат временные пределы. И я видел рогатые таблетки других генераторов, которые удерживают купол над планетой. Расскажи мне об этом, – попросил Риддик.

– Временных пределов несколько, один над одним, они надежно окружают планету, – продолжил Роберт. – Защитный купол – это бывший спутник планеты, равномерно распыленный над пределами. Когда война закончится, пределы свернут купол обратно в спутник, внутри которого останутся действующие лаборатории и всё, что теперь находится на поверхности.

– Сколько времени понадобиться, чтобы убрать купол?

–

По моим подсчетам, чтобы равновесие в системе стабилизировалось равномерно, нужна одна галактическая неделя.

Риддик закрыл глаза.

– А кто приказал спрятать планеты под куполами? – спросил он позже.

– Совет. Так потребовали воины высшей касты.

«А приказы воинов высшей касты – это приказы самой Фурии… Защищаясь, она пожертвовала своими воинами. А теперь требует убрать купол – хочет освободиться… Интересно, что же произошло тогда на самом деле? И что происходит сейчас?»

– Воины высшей касты. Кто они? – спросил он.

– Считается, что воином высшей касты может стать любой фурианец, который преданно служил общему делу и прошел через нелегкие испытания, – Роберт замолчал, потом быстро посмотрел по сторонам, прислушиваясь, и тихо добавил: – Но в старых легендах говорится, что воином высшей касты может стать только тот, кого выберет сама Фурия.

– У нее глаза цвета черного жемчуга?

Роберт широко раскрыл глаза и уставился на Риддика.

ЧТО?

– Это у нее глаза цвета черного жемчуга? – повторил Риддик, глядя, как Роберт пытается взять себя в руки.

– Ты видел ЕЁ?! – изумленно ахнул Роберт, и комната, как карусель, закружилась вокруг него, размазываясь в маленькие яркие точки. Ему казалось, что вотвот, и его мир наполнится новыми живыми знаниями, которые принесут ответы на многие вопросы, накопившиеся за долгие годы.

– Ты видел ЕЕ! – наконец выдохнул Роберт, и его глаза заблестели. – Есть такое понятие – боги…

– Я знаю, кто такие боги. Встречался и с теми и с другими… Больше с другими…

Роберт не слышал его.

– Говорят, что ОНА вас создала. Что ее могут видеть и чувствовать только те фурианцы, у которых в жилах течет истинная кровь. И, что вы подчиняетесь только ей. Ей и больше никому! – его слова лились нескончаемым потоком.

Риддик молчал.

– Мне надо наверх, – наконец сказал он, поднимаясь.

Глава 6

Риддик вышел из лифта. Двери за ним закрылись, кирпичная стена плавно въехала в паз, не оставляя даже намеков на свое присутствие. Поднявшись из подвала наверх, Риддик через щель в дверях незаметно осмотрел бар. В зале было очень шумно, гремела музыка, и было много посетителей. Тихо отступив назад, он вышел через черный ход на задний двор.

– Красавец мой… Умница моя…

Собака лежала на спине, раскинув лапы, а Гера трепала ее по животу между серыми чешуйками. Собака довольно урчала и подставляла по очереди бока и загривок.

«Интересно, Гера знает, что если собака внезапно захлопнет чешую, то она останется без пальцев, а может быть и рук? Чешуя острым лезвием отрежет все, что окажется под ней».

– Самая любимая на свете собака…. Эти глаза… уши… чешуйки…

От собаки шли такие потоки преданности,

обожания и любви, что Риддик расслабился и сел возле загона.

Гера заметила Риддика и, балуясь с собакой и шепча ей ласковые слова, время от времени поглядывала на него.

Как она могла подумать, что он некромангер? Некромангер не будет улыбаться, наблюдая, как она играет с собакой, не будет разглядывать астероидный пояс и закрывать глаза, вдыхая холодный запах пустыни. Некромангер не будет наслаждаться жизнью.

Гера подошла к Риддику и села рядом с ним. Он кивнул ей и сказал:

– У этих собак такие же глаза, как и у нас…

– Да. «Фурианский жемчуг» – это цвет глаз воинов высшей касты. Ты никогда не задумывался, почему эти собаки никого больше не слушают? Кроме меня, тебя… – Гера печально улыбнулась и добавила: – Жаль, что их осталась так мало. Чтото случилось, и они все реже приносят потомство…

Она укуталась теплым платком и посмотрела на небо, где астероидный пояс радовал глаза своими золотистооранжевыми переливами. Завтра он нырнет за горизонт, а туман, оставшийся после него, будет потихоньку блекнуть, пока совсем не растворится в лучах восходящего солнца.

– Иногда у меня возникает ощущение, что оттуда за нами ктото наблюдает, – глядя на небо, сказала Гера.

– «Небеса смотрят на нас…» – насмешливо процитировал Риддик.

– Предупреждение из Святых Книг… – Гера серьезно посмотрела на него, а потом начала рассказывать: – В долгие серые сумерки, которые предшествуют ночи, я уезжаю далеко в пустыню, подальше от поселка, людей и их возни. Хочется немного побыть в одиночестве, в тишине. И иногда появляется это ощущение. Кровь стынет от холода, дыхание останавливается, сердце сжимается от тоски, а в спину будто толкает чужой равнодушный взгляд. Я всегда оборачиваюсь и внимательно осматриваюсь вокруг. Но уже понимаю, что это идет не из пустыни. Это идет оттуда, – Гера показала на небо, внимательно вглядываясь в него.

«И тогда ты бежишь по лесу, заползаешь под землю, прячешься в самой глубокой норе, трешься спиной об камни, лед, деревья, чтобы уничтожить это мерзкое ощущение, – мысленно продолжил Риддик, закрывая глаза, – а потом поднимаешь голову вверх и скалишься звездам, потому что понимаешь, что это они следят за тобой…»

– Мне знакомо это чувство, – только и всего, что сказал Риддик вслух.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Успокаиваясь, Гера медленно вдохнула свежий воздух. Ощущение рядом Риддика создавало у нее удивительное чувство безопасности, и внутри начало разливаться необъяснимое умиротворенное спокойствие.

– Гера! У нас выпивка закончилась! Ты где?

Дверь широко раскрылась, и из бара вырвались громкая музыка, смех и яркий свет. Клиент всегда прав. Тяжело вздохнув, Гера поднялась и пошла в бар.

«Женщина – это самое непонятное чудо во Вселенной», – Риддик проводил ее глазами, отпечатывая, как снимок, в голове ее темный силуэт на фоне яркого дверного проема.

Он поднял с земли камень и подбросил его вверх. Камень упал, оставляя в мелком сухом песке ямку. Он еще раз подбросил камень вверх, проследил за его падением, а потом поднялся, понимая, что не хочет больше сидеть здесь в одиночестве.