Вселенная Риддика
Шрифт:
Риддика в ней не было.
А так хотелось, чтоб он в ней был!
– Эрион притащила к нам человека, который во много раз опаснее любого с кем нам приходилось сталкиваться. Если мы выживем сегодня, то запомним этот день на всю жизнь… Не стоит недооценивать такие вещи.
Потом Эрихорн добрался до Ветвей, где находились исследовательские лаборатории. В овальном переходе, который вел к сгустку, тонким слоем по стенам были размазаны остатки мусора и пыли, которые принес с собой ветер, прорвавшийся
На полу в лаборатории он насчитал семь черных маслянистых пятен, покрытых белой изморозью смерти.
– Эх, Эрион, Эрион… Как часто мы не можем определить, какая из зол наихудшая. Ты не захотела остаться жить в старой оболочке. Твоя жадность выбрала для нас для всех смерть, – очень тихо, почти про себя, с сожалением произнес Эрихорн.
Потом он поднял голову, туда, где находились верхние Ветви Дерева.
Там умирали Стихии.
– Риддик всего лишь человек. А человеку присуща жалость. Если покаяться перед ним за все содеянное, изобразить покорность, слабость и глупость, может быть, человек пожалеет нас и оставит в покое. Оставит всем Жизнь?
Гравитационная платформа плавно въехала в воздушный столб и стремительно понеслась вверх.
Древняя раса – гордая раса.
Глаза Эрихорна сощурились, превращаясь в узкие щелки, брезгливость перешла в дрожь, которую стало не унять, и которая начала сотрясать все тело. И пока платформа поднималась, Эрихорн болезненно морщился, пытаясь бороться с собой.
– Унижаться перед ничтожеством… перед жалким глупым чвиксом? Мне? Богу?
И Эрихорн выпрямился, упрямо выпячивая челюсть вперед.
Риддик отбросил разрядившийся и бесполезный жезл в сторону и зарычал. Глаза слипались от едкого чужого масла на лице, от крови и пота. Руки окаменели и ничего не чувствовали, нож давно стал продолжением ладони. Ноги вросли в пол, и даже если б он захотел, то не смог бы их сдвинуть.
Дропп едва держался на ногах.
Маслянистые пятна залили весь пол и плотным слоем поднялись по самую щиколотку.
Отступившие ртарцы быстро перемещались вдоль стен, готовясь к следующей атаке.
– Если бы Птенец был здесь, – слова кусками отрывались от губ, – то уже б давно услышал эти вопли…
– Смотри…
Под самым потолком начали медленно проявляться огромные чешуйчатые крылья.
– Шеркан… – и дропп без чувств свалился на пол.
Птенец упал сверху, накрывая массой плотного воздуха и сбивая в кучу всех оставшихся в блоке ртарцев. Он безжалостно поливал их яркобелой плазмой, не пропуская ни одного, не оставляя даже пятен, испаряя их без остатка.
Риддик
Платформа остановилась, и Эрихорн спустился в основной переход космопорта. Платформа мягко ушла в сторону и растворилась в голубом потоке, ожидая следующего вызова.
И тут он услышал клекот.
Боевой клекот Птицы.
Эрихорн споткнулся и широко раскрыл глаза. Испуг пришел неожиданно, поднялся изнутри, жаром окатил спину, ладони и лоб, и одновременно двумя ледяными клешнями впился в мозг.
Он не слышал этих звуков много лет. Сколько лет? Сотни, тысячи?
Неужели эти глупцы притащили сюда еще и Птицу?
Оболочка Эрихорна пошла рябью и затрепыхалась в неустойчивом состоянии, на грани двух структур. Потом он взял себя в руки, перешел в состояние воздушной Стихии и плавно поплыл вперед по переходу.
Навстречу текла смерть. Черным маслянистым потоком. Медленно и неторопливо.
Эрихорн плыл над черным полом, а в его ушах стоял мстительный клекот Птицы.
Шлюз был полуоткрыт, автоматика шипела, а желтый матовый шар входа мягко мерцал в промежуточном режиме. Эрихорн заглянул внутрь.
Птенец, съежившись, прилип к дымящемуся полу, раскрыв крылья и опустив их кончики вниз.
– Холодно. Как холодно… – Птенца трясло.
– Шеркан… – прошептал Риддик. Он дотронулся до поверхности корабля и почувствовал, как из его рук, прямо из середины ладоней начало литься тепло. И этим теплом хотелось бесконечно делиться с Шерканом. – Дружище…
Эрихорн смотрел как человек, из которого просто била обжигающая всё вокруг энергия, успокаивающе гладил дрожащего Птенца.
– Откуда в тебе столько нежности и любви? – спросил Эрихорн у Риддика. – Ведь ты сам никогда не знал их и не видел.
Риддик замер. В тишине громко стучали четыре сердца.
– Наверное, я очень долго изучал обратную сторону этих чувств. И понял, что есть такие же сильные чувства. Только другие, – ответил Риддик, оборачиваясь.
Возле входа в блок стоял старый ртарец.
– У него больше нет энергии, – сказал ртарец. – Если он ее не получит, то скоро умрет.
Эрихорн неспешно подлетел к черной глянцевой поверхности и поочередно включил на ней все пульты управления. Подслеповато поискав чтото, ртарец включил энергетические столбы, которые белыми колоннами в шахматном порядке распределились по всему карантинному блоку.
– Птенец в состоянии определить нужный ему поток энергии. Это не зарядит его, но позволит выжить, – ртарец опустился на пол и устало оперся локтем на сверкающую разноцветными огнями поверхность.
Риддик жестом приказал Шеркану проверить.