Вселенная за углом
Шрифт:
Это был удивительный мир, он не поднимался к вершинам науки, а просто уже на уровне инстинкта, непосредственно пользовался энергией полей. Это был мир — организм, а планета была его обиталищем, где он инстинктивно устраивался поудобнее. Это был бессознательно-мудрый мир, в котором не было высших и низших форм жизни, была только жизнь вообще, противостоящая мертвому космосу.
Эта жизнь постепенно стала переделывать для своих целей и околопланетное пространство, она протянула в небо многокилометровые членистые щупальца, впитывая ими потоки волн и содержащуюся в них информацию. Ажурные черные сети, висящие среди щупалец, передавали эту информацию вниз, на поверхность планеты, и там она записывалась цветным узором на траве, а потом над этими
Бело-голубая звезда со спутником-планетой летела из глубин Вселенной к косматой галактике. Впереди оставались еще тысячи лет пути, когда произошла катастрофа. Угольно-черный провал на пути звезды оказался гигантским скоплением рассеянной материи, в центре которого таилось ядро — остаток первозданного вещества Вселенной. Звезда, описав громадную параболу, ушла к галактике, а планета, захваченная гравитационным притяжением, осталась в темной туманности. На планете наступила ночь, которая столетия спустя сменилась багровыми сумерками — это сквозь толщу космической пыли и газа тускло светилось исполинское ядро скопления. Пыль, медленно стекая к центру, увлекала за собой плененную планету. Сумерки становились все ярче, небо пылало от миллионов пылинок, сгорающих в атмосфере. Планета погружалась в глубины, из которых не было возврата, — она становилась частью огромного квазара, стягивающегося в гравитационном коллапсе.
В поисках энергии, необходимой для жизни, от планеты оторвались многогранные зонды и по каналам, проложенным излучением, ушли в открытый космос. Но они уже не успели вернуться. На поверхности квазара пространство свернулось в сферу, и время остановилось. Гравитационная могила сомкнулась наглухо. И в непроглядных глубинах этого сгустка материи осталась погребенная планета.
Но в этих мертвых, раскаленных недрах, под миллионнокилометровой толщей материи жизнь на планете продолжала сражаться. Исчезала атмосфера — и щупальца строили из плазменных стен гигантскую оболочку, чтобы оградить всю планету от процессов распада, начавшихся внутри квазара. Случайная перестройка полей породила совсем особую форму черных существ — громадное кольцо, осциллировавшее во времени. Это кольцо доставало из прошлого энергию, запасы которой уже иссякали в настоящем. Стали возникать новые и новые кольца; в поисках энергии они все дальше уходили в прошлое, и постепенно вырастал туннель времени-гигантская труба, каждое кольцо которой было и опорой шахты, и хранилищем информации. Мир-организм напрягал последние силы, стараясь сохранить свое существование.
Но как можно противостоять неумолимому спаданию квазара, сжатию материи, которое гигантским прессом сдавливает защитную оболочку? Погребенная в недрах квазара, навсегда отрезанная от Вселенной, планета была обречена.
И тогда произошло чудо. Возникла какая-то очередная, случайная комбинация полей, которой присуща была способность создавать и направлять тончайший нейтринный луч. И этот луч не уходил вдоль по пространству — он исчезал там же, где появлялся, словно проваливался куда-то. А потом возвращался, и были неопровержимые доказательства, что он выходит в открытый космос.
Это означало, что параллельно пространству их Вселенной располагалось какое-то другое пространство. И там, в параллельной Вселенной, на этом месте не было квазара, там была энергия, была жизнь!
Впервые за тысячелетия плена у планеты-организма появилась надежда на спасение.
Тысячи нейтринных иголок, соединившись, пробили туннель между параллельными
Тогда был задуман Великий Исход. По каналу, который упирался в поверхность иной планеты, провели наложение пространств на базовом участке. Участок этот накрыли плазменной полусферой, которая существовала частично в одном, частично в другом мире. И началась подготовка к перемещению мира-организма вместе с его планетой в новое пространство.
На какой-то неуловимой грани Кудрявцев все же сохранял часть человеческого сознания. И он не мог не восхищаться этой удивительной жизнью, этим Единым Организмом, который за века своей героической борьбы поднялся от сложного инстинкта к уровню коллективного сознания.
Предельно чужда человеку была эта слитная, нераздельная жизнь, Единый Разум, не состоящий из индивидуальных сознаний, но все же это был Разум, родственный всякому Разуму по самому существу…
Но эти мысли — обрывки мыслей — мелькнули и погасли. Все затопило идущее оттуда, от Единого Организма, чувство глубокой скорби и отчаяния.
Теперь перед Кудрявцевым стремительно развертывались уже знакомые картины — и чувство безнадежности, неизбежной гибели сопутствовало этим сменяющимся изображениям. Он увидел, как на участке Контакта появились первые трещины, как Организм судорожно пытался залечить эти грозные разрывы, опоясывая их зеленым пламенем плазменных стен. Но еще ранее он ощутил ошеломление, которое испытал Организм, обнаружив, что под защитным колпаком находятся живые существа!
Жизнь, достигшая вершин познания и власти, была обречена на чудовищную, бессмысленную смерть в тисках квазара. И вот нашелся выход — гениальный, единственно возможный выход, единственный шанс на спасение от неотвратимой тысячелетней агонии. Но выход этот был возможен только при сохранении Контакта, а сохранение Контакта грозило неминуемым разрушением Земли и гибелью всего Живого на ней. И медлить было нельзя — разрушение и гибель уже пришли на Землю, и каждая секунда промедления была преступной. Организм не думал, равны ему по развитию существа, обитающие на этой планете, или стоят на низшей ступени. Это не имело никакого значения — для Организма не существовала наша иерархическая система, для него не было высших и низших, ибо он являлся Великим Единством; поэтому обитатели иной планеты были для него просто Живыми — и этого хватало…
Но не было сил порвать Контакт. Ведь это означало — Навсегда… Никогда не увидеть яркие звезды и свободные просторы Вселенной. Никогда больше не жить. Самому отказаться от Жизни. Остаться в безвыходных, мрачных глубинах квазара. Погибать самой ужасной из космических смертей — медленной, неотвратимой, — зная, что если бы сохранить Контакт…
Кольца туннеля летели мимо Кудрявцева, посылая к нему в мозг одну и ту же картину — бездонные недра квазара, горящие оранжевым пламенем, и тускло рдеющее в немыслимой глубине исполинское ядро — и одно и то же чувство: отчаяние, боль, бессильный протест. Жизнь не могла, не хотела примириться с неизбежностью гибели.
И вдруг все оборвалось, и сознание Кудрявцева снова провалилось в черную пустоту.
— Ну где же они, где, где?! — закричала Лена, но ее голос потонул в нарастающем мощном грохоте.
Стена тряслась, как от мощных ударов молота. Зеленое свечение разгорелось и озарило всю поляну холодным пламенем.
В стене то и дело возникали вздутия, лопались, из разрывов, клубясь, выползал серый туман, и на миг появлялись странные, ни на что не похожие картины. И все время стена медленно, но неуклонно прогибалась внутрь поляны, словно под чудовищным напором снаружи.