Вселенская пьеса
Шрифт:
" Не стоит этого делать. Температура ядра реактора высока после пятнадцатичасового подпространственного перехода, я двигаюсь на пределе своих возможностей. Отработанные газы могут накопиться даже здесь, ты можешь спровоцировать взрыв".
"Реакторы в двух отсеках от меня!
– опешил я, т но зажигалку убрал.
– Какова обстановка с кораблем предполагаемого противника?"
"Выпущены посадочные челноки".
"Сколько? Когда они
"Бесконечно много, они отсоединяются один за другим и зависают на местах для массированной заброски по всей планете. В настоящее время к Земле направился только один, он войдет в атмосферу через тринадцать минут".
"Через сколько сможем войти в атмосферу мы?" - спросил я, ощупываю теплую стену шахты.
"Расчетное время - шестнадцать, при условии, что я выработаю остаток энергии. Взлететь после такого я не смогу".
"Этого и не потребуется", - я нашарил выступ и перебрался чуть выше по стене.
У меня есть два пути, если я правильно помню строение корабля. Первый - добраться до верха шахты и попытаться разомкнуть двери, но на это потребуется очень много сил - стены здесь не предназначены для того, чтобы по ним лазили без дополнительного снаряжения. Есть и еще один выход, он выведет меня прямиком на лестницу, к двигательному отсеку. Но, чтобы туда попасть, придется попотеть.
Признаться, я никогда не забирался в глубокие внутренности корабля. Я был знаком с устройством Ворона лишь на том уровне, на котором сам корабль меня с ним ознакомил. Я не смог бы сравниться с нашими механиками, пролезавшими, казалось, даже в самую малую щель в поисках поломки. Ворон был настолько сложной системой, что порою даже механики были бессильны. Правда, сдается мне, некоторые затруднения в понимании были связаны более с капризами корабля, нежели с серьезными причинами.
Нащупав край стыка, я уцепился за него и попытался подтянуться. О, как не хватало мне второй руки! Чертов Сатринг!
Зарычав, я звериным рывком поднял тело на метр, и чуть не сорвался, так как поврежденная рука вовсе не желала меня держать. Падать было не высоко, обратно на крышу, но это означало бы, что все придется начинать заново. И я не дал себе упасть. Перевел дух, толкнул боковую переборку. Пот тек по лицу, заливая глаза едкой влагой, и я от души зажмурился, усиленно пыхтя. Провел рукавом по глазам, желая только одного: чтобы эта раскаленная душегубка меня отпустила.
Ненавижу узкие проходы! Лаз, в который я сунулся, вел точно к лестнице, но что это было за место! Со всех сторон тянулись жилы проводов, они слегка фосфоресцировали, наполняя проход приглушенным зеленоватым свечением. Каждый узел корабля, работая, слегка вибрировал. Я полез перед, опираясь ладонями на витые кабели, и корабль вдруг напрягся, словно я причинил ему боль.
"Только не повреди",– заволновался Ворон.
Я протискивался вперед, кляня всех и вся. Ну, кто додумался на боевом корабле сделать лифты?! Лестницы! Только лестницы! Лифт в любую минуту может отказать, как это произошло только что! Даже мы, неразвитые по меркам Вселенной, люди, делаем в высотных зданиях лестницы, все
Жарко. Здесь тоже было жарко. Я полз, не в состоянии даже встать на четвереньки в узком лазе. В таком застрянешь и сгниешь заживо как червяк, попавший в гранитный ход. Никто не поможет. Наверное, корабли класса Черная Птица строились для куда менее крупных существ, чем люди.
Проход еще сузился так, что я стал задевать плечами за острые края переборок. Ну, когда же я выберусь наружу?!
Лаз казался бесконечным, и я успел ощутить леденящий душу страх, почувствовав себя маленьким, микроскопическим жучком в огромных недрах корабля, но тут впереди меня показалась стенка. Трясущимися от усталости и волнения руками, я аккуратно выставил заслонку и вылез наружу, схватившись за край вертикальной трубчатой технической лестницы.
Счастье то какое, будто заново родился! Я перевел дыхание, лица моего коснулась приятная прохлада, показавшаяся мне в первое мгновение ледяным дыханием. Здесь даже пахло по-другому, но я сразу вспомнил, почему.
"Дыши реже, капитан, - посоветовал мне Ворон.
– Не стоит вдыхать много воздуха, твой организм может пострадать. Ты будешь испытывать длительное недомогание, прежде чем твоя иммунная система уничтожит мои микроорганизмы. И поторопись".
Прислушавшись к совету корабля, я задержал дыхание и полез вверх, добрался до двери и вышел в санитарный отсек. Зашипел воздух, втравливаемый через форсунки, я вдохнул неприятный дезинфицирующий газ и закашлялся, ощутив, как сжались легкие. Было такое ощущение, словно кто-то раздирает их изнутри. Знакомое то какое чувство! Нет, не прошли для меня даром столкновения с Сатрингом. Когда все успокоиться, надо будет капитально обследоваться. Если останусь в живых. Если Земля...
Вот и коридор, ведущий к рубке, слава богу!
– Внимание! Внимание! Экипажу занять свои места! Вход в атмосферу через тридцать секунд!
– Шестнадцать минут, - выдохнул я, вбегая в рубку.
– Шестнадцать чертовых минут я полз...
– Капитан?!
– Да, Денис!
– Капитан!
Теперь уже все смотрели на меня.
– Что?!
– я досадливо оглядел испуганные лица людей. Чего это они?
– Что с тобой?!
– Рик вскочил.
– Да что с вами?!
– я уселся в кресло.
– У меня что, крылья выросли?
– Лицо, - подсказал пилот, и я заметил, как быстро бледнеет Агатон.
"Корабль противника поймал нас в прицелы".
– Внимание! Вход в атмосферу через три... две... одна...
Корабль слегка затрясло, потом сильнее, сильнее. Все словно забыли обо мне, отвернулись, занятые своими делами. И я лишь мельком коснулся лица, чтобы выяснить, в чем причина страхов моего экипажа. И тут же убрал руку. Ворон... хорошо поработал надо мной. Теперь, при приглушенном свете рубки, я рассмотрел и свои руки. Они все были изъедены язвами, словно на кожу вылили кислоту. Я еще не чувствовал боли, но корабль, сам того не желая, все же начал переваривать мое тело. Если мое лицо выглядело так же, как и руки, не было ничего удивительного в испуге пилотов и навигатора.