Вселенский неудачник
Шрифт:
Галактики здесь были все какие-то дремучие, замшелые и до того мельтешили в иллюминаторах, что я окончательно запутался и представления не имел, как выбраться на какую-нибудь межзвездную трассу. А тут еще как на грех стали заканчиваться молекулы в топливной камере, пришлось бросить в нее тот скафандровый ботинок, который оказался непарным. Все равно, что от одного ботинка толку? [6] Решив не паниковать и хорошенько обдумать свое положение, я остановил ракету неподалеку от какой-то двойной звезды и погрузился в размышления. Вспомнив про магнитный компас, стрелка которого всегда показывает направление на Южный Крест, я обрадовался было, что выход
6
Потом я жалел, что это сделал, потому что второй скафандровый ботинок, тот, что я уронил с земной орбиты в доисторические времена и из-за которого косвенно затонула Атлантида, вскоре обнаружился в музее археологии.
Я хотел уже отойти от иллюминатора, чтобы в спокойной обстановке, ни на что не отвлекаясь, рвать на себе волосы и биться головой о стену, но вдруг увидел, что к моей ракете стремительно приближается загадочное небесное тело.
Решив, что это взбесившийся астероид – один из тех, которыми кишат даже медвежьи углы Вселенной, – я постарался поскорее убраться с его пути, но не успел разогнаться, как космический скиталец оказался совсем рядом с «Блином». Я ждал страшного удара. Внезапно астероид изменил направление полета, лег на параллельный курс, – а в следующий миг мою ракету опутали длинные коричневые щупальца с присосками.
Прежде чем я очнулся от изумления, шлюзовой люк слетел с петель, и в каюту ввалились два очень странных существа. Их огромные головы напоминали капустные кочаны и были покрыты листьями, нос, рот и глаза отсутствовали вовсе, а конечности представляли собой длинные корявые корни.
Я бросился к столу и достал из ящика бластер, но одно из существ хлестнуло корнем по моей руке и, вырвав оружие, отбросило его в сторону, а другое тем временем обвило меня своими конечностями с такой силой, что я услышал треск собственных ребер. Затем меня швырнули в кресло и крепко привязали к нему длинным гибким прутом, который, как живой, впивался мне в тело при всякой попытке освободиться. Не обращая внимания на ругань, которой я осыпал их, капустоголовые обыскивали каюту: вытряхивали из шкафа вещи и одежду и даже отдирали от стен обшивку, засовывая за нее свои отростки. Вскоре, видя, что это бесполезно, я перестал ругаться и стал разглядывать напавших на меня агрессоров.
Если поначалу пришельцы представлялись мне одинаковыми, то теперь я обнаружил между ними и отличия. Первый из инопланетян был уже мужем зрелым, перевалившим далеко за середину жизни. Его корни одеревенели и скрипели при ходьбе, ствол был тяжелее и массивнее, чем у спутника, а листва на голове основательно поредела, образовав впечатляющие проплешины. Второй, видимо, был еще молод – побеги зеленее, корни гибче, и сквозь листья кочана не проглядывала кочерыжка.
Я догадался, что столкнулся с одной из форм разумной растительной жизни, теоретическую возможность существования которой предсказывал еще космофилософ Ортопега в своей работе «Ботанические цивилизации». Такие цивилизации преимущественно возможны в системах двойных звезд. Постепенно развиваясь и мутируя под воздействием сложноспектрового излучения двух светил, растения образуют все более сложные формы, под конец приобретают собственный независимый интеллект, выкапываются из земли, обучаются передвигаться, последовательно переставляя корни, выращивают себе маневренные корабли-теплицы и начинают осваивать Вселенную. Причем, утверждал Ортопега, так как представление о морали у растений напрочь отсутствует, они без зазрения совести захватывают все подходящие им по природным условиям миры, истребляя их исконных обитателей.
По свойственному мне невезению, я залетел
Закончив громить каюту, которая после обыска приобрела кошмарный вид, пришельцы взялись за меня. Старший капустоголовый наклонился надо мной и так обвил шею своим отростком, что я захрипел.
7
По утверждению того же Ортопега, растения не отличают профессии военного и исследователя, так как все устройство цивилизации у них агрессивно-военное и «невоенных» особей нет и быть не может.
Одновременно, услышав в своей голове грозный голос, я понял, что столкнулся с телепатами.
– Отвечай, тыквенный, где ты спрятал куколок гусениц? Ты ведь хотел сорвать нам опыление, не так ли? Лучше говори по-хорошему, или я тебе пестик оторву!
– Вначале способность растений к телепатии поразила меня, но потом я понял, что это единственно возможная форма общения между видами, которые природой лишены голосовых связок и барабанных перепонок. Что же касается зрения, то его, видимо, успешно замещало отражение световых волн, воспринимаемых поверхностью листьев.
– Вы меня придушите! Я не тыквенный и никогда им не был! – прохрипел я.
Услышав мой голос, капустоголовый убрал свой корень и даже отступил на шаг назад.
– Гыриус, клянусь своими тычинками, он и правда не тыквенный! Тыквенные телепатируют на других частотах! К тому же я только что ощутил, как у нем в стволе что-то булькало и вибрировало! – пораженно воскликнул он, обращаясь к своему спутнику.
– Значит, вы думаете, магистр Аскольдис, что он не шпион? Выходит, мы напрасно тут все перерыли? – растерянно отвечал юный капустоголовый, ощупывая меня своими отростками.
– Ах, Гыриус, Гыриус! Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя в аспиранты! Разумеется, он шпион, но, скорее всего, шпион одуванчиковых или тополиных. Видишь пух у него на кочерыжке? Это свидетельствует, что он находится в стадии цветения. Вот посмотри сюда!
Магистр Аскольдис протянул отросток и решительно вырвал у меня из головы клок волос. Я взвыл, но старый болван отнесся к этому с полнейшим равнодушием.
– Ты видел, Гыриус, что вместе с пухом у него вырываются и семена? Да, так и есть, это одуванчиковый. Он прилетел сюда, чтобы, когда настанет время, распылиться у нас на планете и размножиться.
– Коварный негодяй! Можно подумать, мы для того возделываем грядки, чтобы всякие развратники-размноженцы из отряда одуванчиковых сеяли в них свои семена! Ну и засвечу же я сейчас этому сорняку! И юный Гыриус с патриотичной горячностью размахнулся отростком, чтобы заехать мне в глаз.
– Стой! Не смей меня бить! Я не одуванчиковый! – завопил я.
Юный Гыриус озадаченно опустил отросток.
– Магистр Аскольдис, а что, если он и правда не одуванчиковый? Вдруг это кто-то из наших союзников, например, реповый или помидорный?
Его научный руководитель придирчиво оглядел меня:
– Чушь! Это не реповый. Я знаю реповых и помидорных. Вообще, должен признать, что это очень странное и нелепое создание. Если мне не изменяет память, скорее всего, это кто-то из многочисленного отряда сухофруктовых, например, вырожденец вишневый или клен склизколиственный. Обрати внимание: у него из отверстий в стебле течет окрашенный хлорофил.
– Никакой я не вырожденец! Это кровь: вы своими отростками разбили мне нос. Неужели не видно, что я вообще не растение? – крикнул я, потеряв терпение.