Всем сердцем
Шрифт:
Юноша китаец принес Серену в маленькую хижину. Небольшая лампа скудно освещала небогатую обстановку: жаровню, на которой дымился котелок с чаем, большой сундук в углу и два тюфяка на земляном полу. С одного из тюфяков поднялась крошечная, изящная китаянка и подошла к ним. Она поклонилась и – жестом показала юноше, чтобы он положил Серену на тюфяк. Она внимательно наблюдала за ним, затем кивнула в сторону двери, сказала несколько слов по-китайски, и юноша вышел.
Женщина опустилась на колени рядом с Сереной
– Кто вы? – спросила Серена.
– Меня зовут Тан Пин.
Она была очень красива какой-то особенной, восточной, красотой. Выглядела она молодой, ненамного старше Серены. Интересно, это сестра юноши или его жена?
– А я – Серена Фостер. А куда ушел юноша? Не знаю, как мне благодарить его. Он спас мне жизнь.
– Это вы спасли его. И с тех пор он охраняет вас.
– Кто он такой?
– Мой сын.
Серена в изумлении взглянула на китаянку:
– Ваш сын?
– Да. Сын. Зовут Тань Тэ. Можете называть его Шу Тао. По-китайски это означает камень.
– Ваш сын... Расскажите, как он лишился языка.
– Это все Ли По, злой человек! Вырвал Тань Тэ язык. Серена содрогнулась:
– Какой ужас! А кто такой Ли По?
– Хозяин дома, где Шу Тао нашел вас. Шу Тао ненавидит Ли По.
– Наверное, это он приходил ко мне в золотой маске демона? – спросила Серена.
– Нет, – покачала головой китаянка, – Ли По уехал из города вчера вечером.
– Тогда кто был мужчина, который... который так избил меня? Вы его знаете? – настаивала девушка.
– Не знаю. И Шу Тао не знает. Плохой человек, так с вами плохо поступил.
– А как ваш сын узнал, что я там?
– Услышал ваш крик. Обычно местные жители не смеют заходить в дом Ли По.
Серена некоторое время молчала. Тан Пин тем временем накладывала на ее раны бальзам.
– Почему ваш сын спас меня?
– Вы избавили его от позора в салуне, – просто объяснила китаянка. – Теперь он будет охранять вас всю жизнь.
Серена смотрела на женщину и не могла понять, шутит она или нет.
– Так не бывает!
– Бывает. У китайцев.
Тан Пин закончила обрабатывать раны и аккуратно прикрыла Серену старым шерстяным одеялом.
– Принести чаю? – спросила она.
– Да, спасибо.
Женщина крикнула что-то по-китайски, и в комнате сразу же появился Шу Тао. Он бросил на Серену застенчивый взгляд.
– Он понимает английский? – спросила девушка.
– Шу Тао знает английский. Может понимать.
– Шу Тао, спасибо тебе большое за то, что ты меня спас. Никогда не забуду этого. – Тут ее голос стал жестким: – Но если ты узнаешь, кто этот человек в маске, сообщи мне немедленно. Он убил моих родителей и должен ответить за их смерть. Кроме того, он... – она запнулась, – делал со мной такое,
Китаянка принесла три оловянные кружки с чаем и поставила перед Сереной тарелку с оладьями. Чай был очень горячий и ароматный. Девушка никогда такого раньше не пробовала. Оладьи тоже оказались выше всяких похвал.
После чая Серена почувствовала, что ее клонит в сон. Бальзам, которым Тан Пин смазала ее раны, почти полностью приглушил боль.
– Тан Пин, можно мне остаться здесь на несколько дней? Чтобы прийти в себя после того, что произошло? Я заплачу, конечно, у меня есть деньги, хотя и не с собой.
– Ты останешься здесь, Селена... Серена. Останешься. Не надо платить. – Женщина тряхнула головой. – Ты окажешь нам большую честь, если останешься.
Когда она проснулась, наступил день. Тан Пин что-то готовила на жаровне.
Девушка неловко повернулась и сразу же вскрикнула от резкой боли во всем теле.
– Тебе плохо, Серена? – поспешила к ней китаянка, встревоженная криком.
– Нет, все нормально, Тан Пин. Только болит немножко. – Серена попыталась улыбнуться. – А где Шу Тао?
– Шу Тао на работе. Моет посуду. – Китаянка, смутившись, отвела взгляд и отошла обратно к жаровне.
Серене оставалось только удивляться, как Шу Тао умудряется целый день работать, а ночью еще и охранять ее. Хотя он, наверное, не занимался этим постоянно, а просто заволновался, когда она неожиданно исчезла из пансиона.
– А давно с Шу Тао... это случилось? – спросила она.
– Два года назад. Сразу после того, как мы приехали сюда из Китая.
– А почему этот Ли По так жестоко обошелся с ним?
– Ли По злой и подлый. Шу Тао сказал об этом своим соотечественникам, и Ли По сделал так, чтобы он не смог говорить вовсе.
Серена опешила и благоразумно перевела разговор на другую тему:
– Тан Пин, за два года ты очень неплохо научилась говорить по-английски.
– Пришлось учиться за двоих. – Китаянка улыбнулась, и на ее левой щеке появилась изящная ямочка. – Шу Тао не говорит по-английски, так что Тан Пин пришлось учиться говорить за двоих.
– У тебя хорошее произношение.
Тан Пин поставила перед ней тарелку с рисом:
– Из еды у нас только рис. Ты умеешь пользоваться палочками, Серена?
Серена нахмурилась, разглядывая две тонкие палочки.
– Нет... О, так ты имеешь в виду, что ими надо есть? Никогда раньше не видела таких.
– Придется научиться.
Серена неуклюже пыталась подхватить зернышки риса, а китаянка помогала советами. Вначале девушка немного рассердилась на Тан Пин, увидев, как ловко та управляется с палочками. Но вскоре они уже вместе смеялись. К концу обеда Серена приобрела некоторую сноровку и ей даже удавалось доносить немного риса до рта, не роняя.