Всем стоять на Занзибаре (сборник)
Шрифт:
– Можете достать мне бумагу и ручку?
– Не время, – жестко ответил Дональд. – Вы уже оправились? Джога-Джонг договорился, чтобы нас вывезли сегодня вечером.
– Я не хочу, чтобы меня увозили, – сказал Сугайгунтунг.
– Может, в его исхудалом теле еще бродит лихорадка? Дональд спросил снова:
– Вам уже лучше?
– Да, намного лучше, и я сказал, что мне нужна бумага. Здесь ее можно достать?
Дональд прикусил губу. Минуту спустя он дал обещание, в которое не верил сам, мол, пойдет что-нибудь
– Мистер Хоган, – вежливо кивнул революционер. – Я слышал, доктор Сугайгунтунг почти выздоровел, и его можно перевезти на подлодку, как запланировано.
– Он только что сказал мне, что не хочет ехать. – Только когда он услышал, как его собственный голос произносит эти слова, до него окончательно дошел их смысл. «Совершить такое, вытерпеть такое, а потом не иметь на руках ничего?..»
Он встретился взглядом с Джога-Джонгом и на мгновение понял, что они с главой повстанцев – люди одного склада: в этот осколок вечности у него тоже появилась цель, и он никому не позволит встать у него на пути.
– Тогда чего же он хочет?
– Я его не спрашивал.
– Здесь ему оставаться нельзя. У правительства хорошие компьютеры. Вскоре они заметят, что лодки приплывают сюда слишком часто, и придут к неизбежному выводу. Нам придется перебазироваться на другой остров, где люди к нам настроены более благожелательно. Это будет долгий, тяжелый переход через джунгли и болото и много опасных переправ на лодках. Стареющему и больному человеку его не вынести.
– И вернуться назад он тоже не может, – сказал Дональд и про себя добавил: «А если бы и мог, я бы ему не позволил».
– В некотором смысле, – обронил после минутного раздумья Джога-Джонг, – несопротивляющееся тело перевезти проще.
– Надо думать.
– Надо думать, это остатки вызванного лихорадкой бреда, так?
– Разумеется.
Они прекрасно поняли друг друга.
– Но ведь я дала ему достаточно лекарств и ручаюсь, что он…
– Лекарство, которое вы ему давали, он принимал охотно? – прервал ее Джога-Джонг.
Она кивнула.
– Тогда сегодня вечером, незадолго до того, как мы должны будем пожелать вам доброго пути, мистер Хоган…
Дональд, однако, едва его слушал. Проблема улажена, можно вернуться к мыслям о Дедушке Лоа.
ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (29)
В ПОМУТНЕНИИ РАССУДКА
– Мэри!
С горечью глядя на наползающую шеренгу одинаково скучных пригородов, переваливших через холм в ее уютную английскую долину, Мэри Уотмог слушала взволнованный голос мужа. Она отпила разом половину своего джина (наливая помногу, она почему-то чувствовала себя виноватой), повернулась от окна как раз в тот момент, когда он вошел в комнату,
– От Бенинского консорциума! Слушай! Уважаемый и тому подобное… Так, где это? Да, вот она, важная часть. «Хотя мы не можем обещать вам вознаграждение столь же щедрое, какое мы предоставляем кандидатам с более узкой специализацией и большей квалификацией, мы искренне надеемся, что такой опыт, какой вы описали в вашем письме, окажется ценным для наших сотрудников на начальных стадиях проекта. Пожалуйста, дайте нам знать, когда вам будет удобно прибыть в наш лондонский офис и обсудить этот вопрос лично».
Тщательно выговаривая слова – джин подействовал на нее сильнее и гораздо быстрее, чем она ожидала, – Мэри сказала:
– Похоже, хоть кто-то из этих черномазых наконец одумался.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Разве это не очевидно? Они никогда не были способны управлять собственными делами, а теперь это наконец поняли и позвали на помощь кого-то, кто знает, что делает.
Виктор свернул письмо, потом, опустив на него взгляд, начал складывать лист гармошкой. Не поднимая головы, он сказал:
– Э… Сомневаюсь, дорогая, что в основе этого проекта лежит именно такой подход.
В голове у него промелькнуло краткое видение: хорошенькое девичье личико на экране телефона, на заднем плане – темная мужская фигура.
«Жизнь меняется. И нет смысла надеяться на возрождение моего мира или мира Мэри. Но я ведь сполна получил удовольствие с Карен. Вероятно, есть еще шанс…»
– Подход, может быть, и другой, – сказала Мэри. – Но ведь факт остается фактом, правда?
– Возможно, конечно, – стесненно согласился он. – Но боюсь, было бы… э… некорректно называть это такими словами. Можно многих обидеть. Ведь правда?
– Ты начинаешь говорить, как мой отец, – бросила Мэри. Эта фраза вот уже двадцать лет служила прелюдией к ссоре. – И посмотри, куда его завели такие речи! Его вышвырнула кучка неблагодарных выскочек! Ну, дорогая, мы же не будем напрямую отвечать за Бенинский проект, понимаешь… Нашим работодателем будет американская компания, которая заключила с ними контракт.
– Терпеть не могу американцев. Я тебе тысячу раз это говорила. Вот увидишь, над тобой поставят какого-нибудь сопливого коричневоносого нахала вдвое моложе тебя, который станет настаивать, чтобы ты звал его боссом и кланялся всякий раз, когда он соизволит к тебе обратиться! Что ты делаешь?
Виктор аккуратно разорвал письмо на четыре части.
– Ну и какой тогда от этого толк, а? – сказал он, обращаясь не к жене, а в пространство. – На какой-нибудь вечеринке она неминуемо напьется и начнет обзывать премьер-министра или еще кого-нибудь коричневоносым, и что мне тогда делать? Вернуться сюда или куда-нибудь похуже, поэтому…