Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир

Коллектив авторов

Варны являлись замкнутыми эндогамными группами, принадлежность к которым определялась рождением, а статус строго регламентировал все внешние стороны жизни человека: от форм общения, рациона и аксессуаров в одежде до характера похоронных обрядов. Жесткие предписания относительно образа жизни, рода деятельности для каждой из варн присутствуют практически во всех текстах дхармасутр и дхармагиастр (памятников дидактической литературы), излагающих нормы благочестивого поведения. Древнеиндийская традиция с большим пиететом относилась к незыблемости варнового порядка, а смешение варн считала признаком нарушения гармонии и стабильности в мире. Та же традиция рассматривала появившиеся в более поздний период касты как результат межварновых браков, а место каждой касты в общей иерархии оценивала исходя из варнового статуса ее «родителей».

Брахманы. Высшая из варн представляла собой крайне редкое для

древнего Востока явление: кроме индийского лишь древнееврейскому обществу был знаком феномен замкнутого жреческого сословия — все остальные цивилизации допускали включение в среду священнослужителей людей «из мира». Основной функцией брахманов было отправление жертвенного ритуала, знание всех элементов которого (и вербальных, и кинетических) считалось доступным лишь им. С ритуальной точки зрения, именно брахманы обладали наивысшей чистотой, они же владели некими сверхъестественными способностями воздействия на мир, достигавшимися соблюдением всевозможных обетов. Брахманы выступали в роли гуру — учителей и наставников. Все это в совокупности объясняет уважительное отношение к ним, существующее с древнейших времен в индийской культуре. Проявлялось это и в том, что брахманы освобождались от уплаты податей, а также от любых форм физических наказаний за проступки. Дидактическая литература указывает, что провинившегося брахмана следует не казнить, а изгнать из страны. Однако реальность, скорее всего, несколько отличалась от картины, представленной дхармашастрами. Индийская традиция сохранила сюжеты о лишении жизни брахманов, в том числе и руками царей. Но в любом случае убийство служителя культа рассматривалось как тягчайший грех, искупить который было практически невозможно.

Услуги брахманов требовались и во время семейных церемоний, и во время общинных. Особая роль была у пурохиты — родового жреца царя, поскольку от его действий зависело благополучие царской семьи, самого царя, а, следовательно, и всего царства. За свои услуги плату брахманы не получали. Однако же им полагалось преподносить всевозможные дары (от еды и драгоценностей до домашнего скота и земельных участков). Дарения брахманам рассматривались как богоугодные деяния.

Кшатрии. Вторая варна представляла собой сословие племенной знати, военной аристократии, из среды которых происходили вожди, а впоследствии и цари. До определенного момента понятие «кшатрий» и «правитель» могли выступать в текстах синонимами, а образ царя-воина, завоевывающего царство, воплотился в ряде царских ритуалов (церемония дигвиджая — завоевание сторон света). Если непременным качеством брахмана считалась ритуальная чистота, то кшатрий ассоциировался с военной доблестью, физической мощью и мужеством. В текстах читается явная и постоянная связь образа царя и темы плодородия, обеспечиваемого им как правителем земли, мужем которой он выступает. Ритуал помазания царя, как, впрочем, и иные обряды царского круга, призван был прежде всего обеспечить урожайность и благоденствие. Столь же отчетливо проявляется связь темы царской власти и щедрости: богатство и власть выступают в тесной взаимосвязи, возможность проявлять себя щедрым дарителем обеспечивала правителю власть над одариваемыми.

Если в ранневедийской традиции раджа — это просто племенной вождь, то уже поздневедийские тексты позволяют говорить о постепенном процессе формирования государственной власти, сосредоточенной в руках царя. Стабильных государств вплоть до середины I тысячелетия до н. э. не существовало. Однако недолговечные государственные образования, находившиеся в бесконечной вражде друг с другом, появлялись и исчезали постоянно. Складывается и подобие «двора» — окружение правителя, «государственный аппарат». В его состав, кроме пурохиты, входили военачальник, которым, возможно, являлся царский брат, суша — возница и придворный сказитель, хранитель кшатрийских родословий и пр. Ряд титулов был связан с ролью «придворных» на царских пирах — «режущий мясо», «раздающий доли» и т. п. В придворную иерархию включались и царские ремесленники.

Вайшьи. Название третей варны происходит от слова «виш» — «народ». В сущности, это была основная масса трудового населения. В дидактической литературе за вайшьями закреплены скотоводство, земледелие и торговля — ритуально чистые занятия. Из категории вайшьев происходили деревенские старейшины (грамани) — сельская администрация. В более поздний период эта сельская администрация часто превращалась в представителей центральной власти на местах.

Относящиеся к трем высшим варнам считались «дваждырожденными», так как в раннем возрасте проходили определенный инициационный обряд (упанаяну, букв, «приведение [к учителю]»), оканчивающийся надеванием через плечо священного шнура. Этот обряд символизировал

второе рождение и превращал человека в полноправного члена общины, допускаемого к совершению обрядов и считавшегося ритуально безопасным для своих соплеменников.

Шудры. За пределами сообщества ариев стояли представители четвертой варны. Коротко оценить происхождение этой социальной группы весьма затруднительно в силу ее крайней пестроты — к шудрам причислялись низшие слои деревенского населения, зависимые работники, не входящие в общину чужаки и жители периферийных областей. В отличие от дваждырожденных шудры не были замкнутым сообществом, доступ в которое оказывался возможным только по рождению.

Нормативные тексты в качестве обязанности шудр называют услужение дваждырожденным. Но представители этой варны отнюдь не всегда являлись рабами. Шудры могли не только владеть собственным имуществом, но и быть весьма состоятельными людьми. Иными словами, статус шудры характеризовался не столько социально-экономическими критериями, сколько правовыми: главная черта шудры — его неполноправие, прежде всего в ритуальном плане. Шудра не мог ни читать, ни слушать ведийские тексты, ему было не дозволено пить сому, он не имел права совершать жертвоприношения, появляться в ритуальном пространстве (на алтарной площадке, вблизи жертвенного огня, даже в непосредственной близости от брахмана, готовящегося к совершению обряда). Главной характеристикой шудр выступала их ритуальная нечистота, что позволяло им заниматься ремеслом, не дозволенным дваждырожденным. В более поздних текстах шудры выступают как основная часть податного населения.

Однако было бы упрощением полагать, что у шудр не существовало никакой связи с обрядовой стороной жизни ведийского общества. Ряд церемоний подразумевал участие шудр (к примеру, символический поединок шудры и ария, входивший в состав новогодних церемоний). В тексте «Махабхараты» (индийского героического эпоса) перечисляются те ритуалы, совершение которых предписывалось именно шудрам. Наконец, изменения в статусе шудр, в том числе и в ритуальной сфере, происходили по мере арианизации новых территорий. Населяющие их отсталые племена по статусу находились еще ниже шудр и составляли отдельную категорию — вневарновых. В дальнейшем при формировании кастовой идеологии отчетливо проявилось различие отношения к шудрам и нечистым вневарновым: касты, возводящие свое происхождение к четвертой варне, рассматриваются традицией как чистые.

В этот период оформилась традиция деления жизни дваждырожденного на определенные этапы — ашрамы. Для каждой ашрамы существовали свои жесткие предписания, регулирующие поведение человека. Первой считалась ашрама ученичества, в которую юноша вступал после обряда упанаяны, становясь учеником брахмана. В течение нескольких лет он жил в доме учителя, где получал необходимые знания в ведийской ритуалистике, изучал священные тексты, а также играл роль прислуги в семье брахмана. По окончании срока ученичества человек мог обзаводиться собственной семьей и вступал во вторую ашраму, становясь домохозяином. В этом качестве он получал возможность на практике применить знания, полученные в доме гуру, совершая домашние обряды. После рождения внуков домохозяину полагалось уходить в лес и становиться лесным отшельником. Наконец четвертой и последней ашрамой считалась та, в которой человек полностью порывал связь с миром и становился аскетом.

Сложно сказать, насколько обязательным было прохождение всех четырех ашрам. С полной уверенностью можно говорить лишь о непременном пребывании в первых двух. Уход же в лес и следующее за тем превращение в аскета были, скорее всего, делом добровольным. Важно то, что как варновый, так и ашрамный статус человека целиком и полностью определял стиль его жизни и характер поведения. Осмысление поведения вообще, и любого поступка, в частности, индийская традиция осуществляла лишь через призму варно-ашрамного состояния индивида. Вплоть до эпохи буддизма общечеловеческие этические установления, общая мораль остаются явлениями нетипичными для традиционной индийской культуры.

Окончание поздневедийского периода совпадает по времени с началом политической истории региона. Первые протогосударственные образования носили в большей степени племенной характер. По крайней мере, ряд этнонимов в текстах начинают выступать одновременно и в качестве топонимов, указывая на области расселения крупных племен — Куру, Матсья и т. д. Данные эпоса и брахманической прозы позволяют говорить о том, что к середине I тысячелетия до н. э. государственность постепенно оформляется в разных областях Северной Индии — в том числе и в области Магадха (совр. штат Бихар). Именно эта область во второй половине тысячелетия становится доминирующей политической силой в регионе, центром первого крупного индийского государства.