Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир
Шрифт:
Свободное население страны делилось на четыре сословия: светская аристократия (вельможи и князья); жреческая аристократия (жрецы и профессиональные пророки); так называемый «народ земли» — основная масса свободного населения; чужеземцы (пришельцы и поселенцы), ограниченные в правах. Еще ниже стояли рабы и кабальные должники, число которых все возрастало. Главным объектом эксплуатации оказывалась масса рядовых общинников, и это воспринималось тем более остро, что в обществе оставался жив племенной уклад и порождаемые им традиции клановой солидарности, так что социальное расслоение казалось отходом от основных норм общежития. Особое неприятие у рядовых общинников вызывала связанная
На верхах общества положение осложнялось межплеменными противоречиями в Израиле, израильско-иудейским противостоянием и собственно культовыми проблемами. Для древних евреев, осознававших себя пришельцами в Палестине, вопрос об обращении за божественным покровительством к тем или иным местным божествам стоял гораздо острее, чем для аборигенов, уже многие столетия связанных с определенными культами. Для царей Израиля этот вопрос имел особый аспект: сохранение центра почитания Яхве в иудейском Иерусалиме побуждало их особенно напряженно искать и других покровителей, хотя бы на случай войны с той же Иудеей. Наиболее могущественный царь Израиля Ахав (середина IX в. до н. э.) использовал в этом качестве финикийского бога Баала.
На фоне развернувшихся вследствие этого конфликтов и противостояния храмов разных божеств друг другу и царю сформировался в конце концов так называемый «жреческий монотеизм». Заключался он в том, что жрецы Яхве настаивали на необходимости обеспечить этому божеству исключительное положение в израильско-иудейском культе и исключали возможность сравнимого почитания других богов на общегосударственном уровне. С другой стороны, социальные противоречия израильско-иудейского общества отозвались мощным общественно-идеологическим процессом — «пророческим движением» VIII–VI вв. до н. э.
«Пророки», бывшие первоначально особой категорией храмовых прорицателей, по неясным причинам порвали с храмами и возглавили в итоге социальный протест. Именно они выработали концепцию Яхве как абсолютного и универсального божества, источника этики и творца истории как процесса соответствующего религиозного воспитания древних евреев — «избранного» им для этой цели народа. В конце времен ожидалось появление посланца Яхве — мессии, которому суждено было окончательно спасти Израиль от языческой скверны и социальной несправедливости и приобщить весь мир к почитанию Яхве. Этот «пророческий монотеизм», составивший впоследствии ядро иудаизма в целом, и стал первым теоцентристским догматическим мировоззрением, известным нам в мировой истории.
Восточное Средиземноморье и Ассирия. В третьей четверти VIII в. до н. э. Восточное Средиземноморье покоряют ассирийцы. В 743–740 гг. до н. э. Тиглатпаласар подчинил Северную Сирию (полная аннексия ее затянулась до 717 г., когда в ассирийскую провинцию был превращен Каркемиш) и Финикию, в 734–732 гг. до н. э. аннексировал Дамасское царство и большую часть Израиля, а также подчинил Филистию, остаток Израиля и Иудею. Попытка Израиля по смерти Тиглатпаласара отложиться от Ассирии вызвала карательный поход, осаду Самарии (725–722 гг. до н. э.) и полную аннексию Израильского царства ассирийцами с массовой депортацией израильтян. Остатки местного населения смешались с пригнанными сюда на освободившиеся места ассирийскими подданными, образовав новую общность «самаритян».
Иудея, отложившись было от Ассирии в 704 г. до н. э., была приведена к покорности карательным походом Синаххериба в 701 г. до н. э. Отчаянное сопротивление ассирийцам оказали финикийцы: за сто лет Тир пять раз пытался сбросить ассирийское ярмо. Подавление второго такого восстания Синаххерибом в 701 г. до н. э. привело к отторжению от Тира всех прочих
При Иосии в 622 г. до н. э. Иудея претерпела настоящую революцию. Царская власть, до того по большей части боровшаяся с «пророческим» монотеизмом, теперь приняла решение возглавить его. Было объявлено, что в иерусалимском храме при ремонтных работах были «якобы случайно» найдены древние забытые законы, требующие единобожия и централизации культа. Под лозунгами «пророческого» монотеизма подверглось истреблению жречество всех культов кроме культа Яхве, а также другие категории лиц; почитание всех богов кроме Яхве было запрещено (первый пример религиозного террора и религиозных чисток, а равно и утверждения собственно догматической религии на Древнем Востоке).
После гибели Ассирии Восточное Средиземноморье стало «яблоком раздора» между Египтом и Вавилонией. В 609 г. до н. э. фараон Нехо II решил накануне решающей схватки с Вавилоном уничтожить самостоятельную силу в тылу грядущего театра боевых действий, напал на Иудею, разбил и убил Иосию в битве при Мегиддо и принудил Иудею признать его верховную власть. Дальнейшая борьба привела к гибели Иудеи в 587 г. до н. э., разрушению Иерусалима и Соломонова храма и депортации иудеев под ударами вавилонян, а также к утверждению вавилонского владычества над всем Восточным Средиземноморьем.
Со сменой вавилонского господства властью персов (539 г.) депортированные евреи получили возможность вернуться на родину, а в V в. до н. э. Ахемениды санкционировали создание иудеями-чиновниками Эзрой и Неемией в Иерусалиме и его округе гражданско-храмовой автономии, основанной на жестких началах канонического иудаизма (религии, развившейся за предыдущий век на базе монотеизма пророков). Руководителям этой автономии Ахемениды предоставили духовную власть над всеми жителями империи, желавшими считаться иудеями.
Формирование иудаизма. Новое по сути вероучение, выдвинутое «пророческим движением» в VIII–VII вв. до н. э., до поры до времени, по-видимому, не пользовалось в Израиле и Иудее широкой популярностью. Являясь догматической религией, подчиняющей этику и образ жизни сверхценной теоцентрической норме, иудаизм ориентировал приверженцев на Божественное откровение и эсхатологические ожидания. Объявляя свое божество абслютным, а себя подлинно истинным учением, «пророческий монотеизм» во всех этих отношениях принципиально противостоял общей религиозной практике Ближнего Востока, в том числе былой древнееврейской. Приверженность к нему проявляли, видимо, только наиболее радикальные элементы. Однако в условиях растущей общественной нестабильности именно такие элементы превращались в грозную силу, тем более что «пророческий монотеизм» оказывал известное влияние на «жреческий».