Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Шрифт:
В начале XVI в., когда династия Поздних Ле стала приходить в упадок, четверо правителей сменили друг друга меньше чем за 20 лет, а за влияние в стране стали соперничать крупные чиновничьи роды Нгуен, Мак и Чинь. В 1527 г. в результате государственного переворота власть захватил Мак Данг Зунг (1527–1530). В результате междоусобной борьбы трех кланов основанная им династия Мак потеряла большую часть своих владений в 1592 г. и обосновалась на Северо-Востоке Вьетнама — в провинции Каобанг. Контроль над столицей Ханоем (Донгкинь) перешел к представителям рода Чинь, которые являлись фактическими правителями при марионеточных императорах из династии Ле. Главы рода Нгуен правили тогдашним Югом Вьетнама. В XVII в. эти династии фактически разделили страну на две части: северную под властью Чинь и южную под властью Нгуенов. Несмотря на политическую нестабильность, вызванную частыми междоусобными войнами, обе части страны достаточно успешно развивались, особенно на Юге: росли частновладельческие хозяйства, расширялось ремесленное производство и
МАЛАККСКИМ ПОЛУОСТРОВ И НУСАНТАРА (ОСТРОВНАЯ ЧАСТЬ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ)
В Малаккском султанате, образованном в начале XV в., во время правления султана Махмуд-шаха (1488–1511) политический курс зависел от того, кто занимал пост первого министра. Первые 10 лет им был талантливый политический деятель Тун Перак, фактический правитель страны, при котором соблюдалось равновесие между малайской и тамильской знатью. После его смерти это равновесие было нарушено: сначала при Тун Мутахире все ответственные посты в государстве заняли тамилы, а после его казни в 1510 г. — малайцы. В султанате еще более укрепились позиции ислама. Владения султана расширились до южных границ Аютии на севере и до Суматры на юго-западе. Находясь на пересечении торговых путей между Китаем, Индией, Сиамом, арабскими странами и Европой, Малакка являлась местом культурных контактов между различными цивилизациями. В XVI–XVII вв. мирные контакты сменились вооруженным противоборством с европейцами: стратегическое положение Малаккского султаната привело в 1511 г. к захвату Малакки и значительной части земель султаната португальцами, у которых город в 1641 г. отвоевали голландцы. Территория самого Малаккского султаната распалась на многочисленные более мелкие исламские княжества, чему способствовали португальцы, стремившиеся не допустить возникновения крупных местных государств.
Несмотря на это, одному из наследников Малаккского султаната — Джохору (расположенному в южной части Малаккского полуострова, куда первоначально перенес свою столицу бежавший из Малакки султан) удалось укрепить свои позиции и, заключив в 1637 г. союз с голландцами, вытеснить португальцев из Малакки. Джохор расширил свои владения за счет обширной провинции Паханг на севере, островов Риау (граничат с Сингапуром и южной частью Малакки) и части Суматры.
Северную часть Суматры занимал султанат Аче (Ачех), значительно усилившийся после захвата португальцами Малакки. Являясь наиболее исламизированным султанатом, Аче стал опорным пунктом для сопротивления португальцам, пытавшимся монополизировать торговые пути в регионе и вытеснить купцов-мусульман. Под властью Аче оказался ряд портов, из которых экспортировалось золото и пряности. Торговые, дипломатические отношения и культурный обмен связывали султанат с Османской империей (поставлявшей в том числе артиллерийские орудия), Бирмой (откуда поступал рис), Голкондой и Гуджаратом (экспортировавшими ткани), а затем империей Великих Моголов и портами Красного моря. Позиции Аче ослабли лишь после перехода Малакки в руки голландцев, сумевших перекрыть султанату часть торговых путей.
Существовавшее с конца XIII в. на Яве индуизированное государство Маджапахит (в период своего расцвета в середине XIV в. подчинившее большинство крупных островов Индонезии и значительную часть Малаккского полуострова) в XV в. начало терять свои владения. Этим воспользовались мусульманские султанаты, образовавшиеся на Севере Явы, которые объединились в коалицию и захватили в 1478 г. столицу Маджапахита. К 1527 г. это государство окончательно распалось. Одним из его наследников стал поздний Матарам, первоначально включавший в себя внутренние районы центральной Явы, населенные яванцами и являвшиеся традиционным ареалом рисового земледелия. В начале XVII в. при сунане (султане) Агунге (1613–1645) Матарам распространил свою власть и на часть прибрежных районов острова, а затем его правители попытались расширить свое влияние на другие острова Индонезии: Мадуру, Южную Суматру, часть Калимантана. Усиление Матарама привело к войнам с голландцами, постепенно занявшими место португальцев. В середине XVII в. Матарам уже не мог противостоять голландской экспансии, что привело к постепенному переходу его земель под власть голландцев: в 1684 г. султан Хаджи фактически отказался от самостоятельности и признал вассальную зависимость от голландской Объединенной Ост-Индской компании.
Возникшее на западе Явы государство Бантен (Бантам), в котором основным языком был не малайский, а яванский, переживало расцвет в середине и конце XVI в. Контролируя Зондский пролив, Бантен поставлял яванский перец в Китай и пряности в Аче. Этот султанат стал крупным торговым и перевалочным центром обмена товаров, производимых на всей территории Индонезии (включая самые отдаленные острова), на великом морском пути из Европы и Индии в Китай. К концу XVI в. султанат смог захватить и специализирующиеся на выращивании перца районы Южной Суматры, где яванцы способствовали распространению ислама среди вождей местных племен. Самый известный правитель Бантена, носивший, так же как и упомянутый ранее правитель Матарама, имя султан Агунг (ок. 1651–1683), пытался интенсифицировать выращивание перца, а также организовать плантации риса и кокосовых пальм, способствовал распространению ветряных мельниц, сделанных по голландским
ФИЛИППИНЫ
Филиппины, находившиеся на крайнем северо-востоке Нусантары и отстававшие в своем развитии от большинства государств этого региона, тем не менее, поддерживали связи с остальной частью Юго-Восточной Азии, Индией и Китаем. Образование относительно сложных политических структур, протогосударств и государств, первоначально было связано с распространением в южной части архипелага ислама. Поэтому наибольшего развития достиг архипелаг Сулу, куда мусульманство проникло еще в начале XIV в. В середине XV в. выходцем из Малакки там был образован султанат, основатель которого выдавал себя за потомка пророка Мухаммада. В последней четверти XV — начале XVI в., благодаря «эмиграции» из захваченной в 1511 г. португальцами Малакки, султанат появился и на Минданао, где шла активная исламизация, сопровождавшаяся строительством мечетей. Севернее, на Себу (Бисайские острова), исламизация была крайне поверхностной, а единый верховный правитель отсутствовал. Одно из политических образований острова было индуизировано еще до исламизации архипелага. Именно на Себу в 1521 г. впервые высадились испанцы — экспедиция Магеллана, который погиб, вмешавшись в борьбу местных вождей.
Самый северный остров архипелага Лусон был разделен между племенными образованиями, управлявшимися группами старейшин, и в целом находился на более низкой ступени развития, чем южные острова. Тем не менее на Лусоне существовало государственное образование Тондо (в районе реки Пасиг), первоначально индуизированное, а затем и исламизированное, правитель которого Раджа Сулайман (1558–1575) тщетно пытался накануне испанского завоевания убедить других местных вождей признать свою верховную власть и принять ислам. И все же Тондо (процветание которого основывалось преимущественно на морской торговле) было тесно связано с Китаем, Чампой, Японией и султанатом Брунеем и стало в XVI в. региональным лидером. Появившиеся на острове испанцы захватили порт Серулонг (находившийся на месте Манилы) в 1570 г., а в 1591 г. разбили трех местных правителей, в том числе «короля» Тондо.
С приходом испанцев началась христианизация островов, столкнувшаяся со значительным сопротивлением на Юге архипелага, успевшем прочно впитать мусульманские традиции, но практически завершенная на Севере и в центре к концу XVII в. Новая религия, как и во многих других частях «открываемого» европейцами мира, накладывалась на Филиппинах на местные анимистические верования, шаманизм, индуизм, буддизм и различные синкретические формы, существовавшие на архипелаге до прихода испанцев. В связи с этим христианизация оставалась относительно поверхностной, чему способствовало и сравнительно небольшое число европейцев на островах, большинство из которых жило в огражденной стенами и отстроенной в традициях латиноамериканской колониальной архитектуры Маниле. Управление и земельная система также строились на Филиппинах по образцу американских владений Испании. Небольшая доля испанского населения (менее 1 % в XVII в.) и его изолированность от местных жителей не помешали завоевателям сохранить Филиппины, несмотря на местные восстания, нападения англичан и голландцев. Население островов оставалось практически не ассимилированным, и к середине XVII в. лишь около 5 % коренных филиппинцев знало испанский язык.
КИТАЙ В XVI ВЕКЕ
В XVI в. Китай находился в середине очередного династического цикла. Мощь и влияние государства Мин возросли при первых императорах этой династии в конце XIV — начале XV в.? когда корабли юньнаньского мусульманина Чжэн Хэ бороздили воды Индийского океана и доходили до восточного побережья Африки, а десятки крупных и мелких правителей со всех концов Юго-Восточной Азии прибывали к императорскому двору, дабы лично принести «вассальную присягу» и поднести экзотические дары. Но к началу XVI в. империя пребывала в состоянии стагнации. Происходившие в стране процессы чаще всего оказывались вне «зоны контроля» слабеющей государственной власти. Повторялась история, уже многократно случавшаяся с династиями Поднебесной: разбухшие официальные структуры власти и неповоротливые механизмы управления государством становились всё менее эффективными, что вызывало к жизни другие схемы и варианты ведения дел, также опробованные историей.
Изменения затронули все социальные слои империи, начиная от жителей «запретного города» и дворов титулованной провинциальной знати, кончая торговцами и военными поселенцами. Государственное управление должно было осуществляться разрастающейся с каждым годом армией чиновников, прошедших экзаменационные конкурсы; оно строилось на специальных процедурах и «ритуалах» (например, общих приемах-собраниях сановников империи, которые, впрочем, потеряли свою первоначальную значимость уже в конце XV в.) и постепенно всё больше оказывалось сосредоточено в руках «внутридворцовой» администрации.