Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Шрифт:
Военному подчинению провинций, не признававших претензии Тоётоми Хидэёси на роль главного представителя центральной власти, предшествовали попытки установить над ними контроль «законодательным» путем. В 1585 г. и 1587 г. Хидэёси ввел указы соответственно для острова Кюсю и области Канто и северных областей Японии, которые запрещали даймё разрешать территориальные споры силой оружия и обязывали их обращаться к его посредничеству. В 1590 г., воспользовавшись нарушением этого запрета одним из вассалов Ходзё, Хидэёси начал подчинение Востока Японии. В ходе стодневной осады столицы Ходзё Одавара Хидэёси также привел к покорности даймё северных областей Японии (Датэ и др.). Падение дома Ходзё в 1590 г. можно считать датой завершения периода «воюющих провинций».
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ И КУЛЬТУРА «ВОЮЮЩИХ ПРОВИНЦИЙ»
Во второй половине XV–XVI в. в Японии наблюдался экономический подъем: совершенствовалась техника сельскохозяйственного производства, росли урожаи, получило широкое распространение хлопководство. Сэнгоку даймё, нуждаясь в средствах для своих военно-политических акций, поощряли освоение целины, проводили осушение затопленных водой территорий,
Прогресс в сельскохозяйственном производстве вызывал потребность в рынках, где можно было бы продать излишки продуктов. Это стало одной из причин появления множества небольших городов (призамковых, прихрамовых и т. п.). Необходимость в вооружении, строительстве сложных фортификационных сооружений обусловила покровительство даймё по отношению к литейщикам, оружейникам, кузнецам, которые селились в призамковых городах. Крупные города, такие как Сакаи, Хаката, Кувана и другие, добились широкого внутреннего самоуправления. Получавшие от даймё всевозможные льготы и привилегии купеческие кланы торговали в центральных районах страны, а также могли осуществлять масштабные внешнеторговые операции. В XVI в. японские купцы торговали с империей Мин, плавали на острова Рюкю, Тайвань, Филиппины, в страны Юго-Восточной Азии. Отсутствие сильной центральной власти привело к уменьшению контроля над прибрежными водами, что способствовало росту пиратства и контрабанды. Жертвами набегов японских пиратов часто становились берега Китая, Кореи и Индокитая. Значительный толчок экономическому развитию Японии дало появление на берегах архипелага первых европейцев. Португальцы, испанцы, а затем голландцы стали достаточно частыми гостями не только портов Юго-Запада Японии, но и резиденций даймё, в том числе объединителей страны Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси. На протяжении XVI столетия Япония оказалась гораздо в большей степени, чем прежде и позднее, вовлечена в экономические процессы, связывавшие теперь не только Евразию и Африку, но и Новый Свет.
Удивительной для Японии чертой эпохи сэнгоку дзидай стала необычайная восприимчивость жителей архипелага к иностранным технологиям, товарам и идеям. Одной из возможных причин ускоренного экономического развития Японии и ее открытости внешнему миру и инородным влияниям была, вероятно, именно политическая нестабильность и децентрализация власти. С одной стороны, это способствовало различным административным, налоговым и экономическим «экспериментам» даймё, с другой — постоянная борьба между ними стимулировала поиск и внедрение всех тех технологических и военных новшеств, которые могли бы обеспечить преимущество над конкурентами. Последовавшее за объединением Японии и установлением сильной власти сёгуната Токугава относительное «закрытие» страны для активной международной торговли и иноземных влияний не отменяет значение тех экономических, социальных и административных перемен, которые произошли в течение XVI в. и во многом способствовали формированию качественно новой системы власти.
В XVI в. японская цивилизация впервые вошла в непосредственное соприкосновение с европейской. Период с 40-х годов XVI в. по 30-е годы XVII в. в западной историографии получил название «христианское столетие». Первыми европейцами были португальские торговцы, которые приплыли на остров Танэгасима (находится южнее острова Кюсю) на китайском корабле в 1542 г. Важнейшим результатом этого первого контакта японцев с европейцами было знакомство с огнестрельным оружием — аркебузами, вскоре получившими широкое применение во внутренних военных конфликтах.
Первые миссионеры, иезуит Франциск Ксавье (1506–1552) с двумя помощниками, прибыли в Японию в 1549 г. на остров Кагосима (вблизи Кюсю). Проповедь Ксавье и его преемников имела успех: христианство принимали даже японские князья, одним из наиболее известных покровителей иезуитов был могущественный даймё острова Кюсю Отомо Ёсисигэ. Центром деятельности иезуитов, сохранявших монополию на проповедь христианства вплоть до прибытия францисканцев в 1593 г., был остров Кюсю. Во многом это было связано с их изгнанием из Киото, которого временно добились буддисты в 1566 г. Важнейшей базой иезуитов, а также и португальских торговцев на Кюсю в 70-90-е годы XVI в. становится г. Нагасаки. В 1580 г. даймё Омура Сумитада, первым из японских князей принявший крещение, передал Нагасаки и окрестности в вечную собственность Ордену иезуитов.
Прибывший в 1579 г. в Японию с инспекционной поездкой иезуит Алессандро Валиньяно (1539–1606) несколько раз встречался с Ода Нобунага. Иезуиты строили больницы и приюты, основали несколько школ. Оказанный им поначалу теплый прием чрезвычайно воодушевил иезуитов: они стали считать Японию самой многообещающей из азиатских стран, а японцев самыми восприимчивыми к христианской проповеди. К 1582 г., году гибели Ода Нобунага, в большинстве случаев покровительствовавшего христианам, в Японии было ок. 150 тысяч христиан и примерно 200 церквей (численность населения на 1600 г. оценивается приблизительно в 12 млн человек).
Тоётоми Хидэёси первоначально относился к христианам благосклонно, но после военной кампании против непокорных даймё острова Кюсю он изменил свое отношение к христианству. Во-первых, Хидэёси воочию убедился, как нетерпимы могут быть христиане — некоторые принявшие крещение даймё разрушали буддийские и синтоистские храмы и силой принуждали своих подданных вступить в новую веру. Во-вторых, объединитель Японии был обеспокоен тем, что христиане могут поднять бунты и восстания подобно приверженцам «чистой земли». В-третьих, гнев Хидэёси вызвала продажа португальцами японцев в рабство за границы Японии, хотя «Общество Иисуса» просило запретить подобные операции. Наконец, опасения Хидэёси вызвал и суверенитет иезуитов над Нагасаки, который выдавал их претензии не только на
В 1587 г. Хидэёси издал два указа. Один предписывал вассалам, размер владений которых превышал 200 тё (1 те = 0,99 га), просить его разрешения для принятия крещения, а также запрещал им насильно обращать в христианство своих крестьян, другой объявлял Японию «землей богов», а христианство «пагубным учением» и повелевал всем миссионерам покинуть страну в 20-дневный срок. Последний указ фактически не исполнялся, но уже через десять лет в 1597 г. 26 христиан (среди них — шесть францисканских миссионеров, три иезуита, 17 мирян-японцев) были распяты в городе Нагасаки, в том же году был издан новый указ о высылке всех миссионеров (к этому моменту число христиан в стране увеличилось до 300 тысяч). Этот указ также не был исполнен. Неисполнение указов предположительно объясняется заинтересованностью Хидэёси в сохранении торговых связей с португальцами. Курс на последовательное искоренение христианства был взят лишь в начале XVII в.
Политическая нестабильность, бурное экономическое развитие, значительные социальные изменения в Японии конца XV–XVI в. не могли не сказаться на специфике культурной жизни. Продолжался процесс распространения моделей первоначально элитарной придворной культуры из Киото во всё более удаленные уголки страны, образу жизни столичных аристократов во многом стремились подражать воины-буси. Этому содействовал рост грамотности, вызванный, в свою очередь, активизировавшимися торговыми связями, расширением самоуправления деревень и повышением социального статуса буси. Особенно популярным жанром литературы по-прежнему были «воинские повести», отразившие идеалы самураев. Своего расцвета достигла поэзиярэнга («сцепленные песни»). Поэтические собрания, во время которых сочинялись рэнга, устраивались в храмах, усадьбах аристократов и буси. Прославленными мастерами «сцепленных песен» были Соги и Сатомура Дзёха, Сокан и Аракида Моритакэ и др. Тем не менее важными средствами, с помощью которых было достигнуто относительное «единство» японской культуры в этот период, оставались и неписьменные способы передачи традиций (в том числе и переработанной литературной): песни, танцы, развивающиеся театральные формы (но, кабуки, театр кукол нингё дзёрури).
Именно в конце XV–XVI в. ряд наиболее известных японских традиций приобрел свою классическую форму. От этого периода до наших дней дошли, например, наиболее ранние из сохранившихся павильонов для чайной церемонии (тяною). Это искусство было популярно как среди распространявших его дзэнских монахов, так и среди воинского сословия. Один из противников Токугава Иэясу, лидер западной коалиции даймё, боровшийся с Токугава за власть после смерти Тоётоми Хидэёси, — Исида Мицунари считался одним из лучших мастеров чайной церемонии, что способствовало его быстрому возвышению среди приближенных Хидэёси. Хидэёси служил и замечательный мастер тяною Сэн-но Рикю, который во многом определил каноны этого искусства.
Сэссю Тоё. Зимний пейзаж. Конец XV — начало XVI в. Национальный музей, Токио
Монументальное строительство в первую очередь замков-резиденций даймё требовало привлечения огромных финансовых средств (что становилось возможным во многом благодаря эффективной экономической политике, проводимой даймё) и мобилизации значительной массы населения. Так, не одну осаду выдержала неприступная крепость Одавара; шедеврами фортификационного искусства был Осакский замок и замок Адзути, впрочем, достаточно быстро разрушенный. Наряду с крупными архитектурными формами развивались и более характерные для Японии традиции «камерного» искусства: уже упоминавшиеся чайные павильоны и сады, сады камней; в это время окончательно сформировались и представления об организации внутреннего пространства жилища. Спрос даймё и самураев на оружие и предметы престижного потребления, например появившийся в XVI в. фарфор, привел к расцвету многих видов прикладного искусства. Переживала расцвет и японская пейзажная живопись: были созданы шедевры художников Сэссю и Сэссон, живописцев школ Тоса и Кано.
Раздел III ПО ОБЕ СТОРОНЫ АТЛАНТИКИ: АФРИКА И АМЕРИКА
ЭФИОПИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XV–XVII ВЕКЕ
Середина XV в. — правление Зара-Якоба (1434–1468) считается расцветом средневековой Эфиопии. Но многие из его реформ оказались недолговечными. Уже преемник Зара-Якоба Баэда-Марьям (1468–1478) вернулся к прежней «косвенной» системе управления вместо введенной в середине века строгой административной системы, при которой наместники провинций являлись практически государственными чиновниками.
МУСУЛЬМАНСКИЕ СУЛТАНАТЫ И ХРИСТИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ
Появление в Красном море новых сил — турок-османов на севере и португальцев на юге — привело к падению влияния местных мусульманских торговцев и их защитников — приморских султанов. Внутри Эфиопии продолжалось соперничество христианского центра и мусульманской периферии. Особенно удачными для христиан были некоторые походы Лебна-Денгеля (Давид II, 1508–1540), который, по сообщению одной из хроник, вторгся в землю Адаль, сжег города и укрепления, «пленил… мужчин и женщин, старых и малых». Но успех правителя был недолгим. Области переходили из рук в руки, и население, чтобы обезопасить себя, часто меняло веру. Особенно обострилось положение с появлением на политической арене Ахмеда ибн-Ибрагим аль-Гази, получившего прозвище Левша (Грань). Ахмед сумел привести к покорности старую купеческую верхушку Адаля и отказался выплачивать ежегодную дань негусу (императору). Левша занялся созданием из разрозненных отрядов, привыкших жить разбойничьими набегами, единой регулярной армии. Это было нелегко, так как многие кочевые племена (особенно сомалийские) жили без единоначалия, все вопросы решались народными собраниями. Тем не менее удачи Ахмеда и его щедрость при дележе захваченного постепенно привлекли на его сторону большинство племен, которые превратились в единое войско.