Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время

Коллектив авторов

При следующем хане Абахае (хан в 1626–1643 гг., с 1636 г. носил монгольский императорский титул богдохан) большую роль играл один из его братьев талантливый полководец Доргонь (1612–1650). Походы на Срединное Царство 1636 и 1638–1639 гг. оказались для маньчжуров чрезвычайно удачными: было уведено много тысяч пленников и голов скота, крупные и мелкие города, оказывавшиеся на пути у войска кочевников, были захвачены и подверглись грабежам. Тем временем само маньчжурское государство было в 1636 г. переименовано в империю Цин («Чистую»). Столицей маньчжуров являлся Мукден. Правящие круги новой империи (в достаточной степени китаизированные, но сохранявшие и свою «варварскую» с точки зрения китайцев культуру) начали вынашивать планы захвата Поднебесной.

Неожиданная смерть Абахая в 1643 г. привела на трон Цин малолетнего наследника — выбранного

членами правящего «Золотого рода» шестилетнего богдохана Фулиня (1643–1661). Выбор богдохана сопровождался различными интригами: часть членов правящего рода хотела нарушить династические традиции (позволявшие передавать престол только по нисходящей линии) и сделать императором Доргоня, в котором родовая знать справедливо видела потенциально сильного и талантливого правителя. Но сам Доргонь, предвидя возможные проблемы с легитимацией подобного решения, отказался от возможности наследовать брату. Компромисс был найден в назначении Доргоня и племянника Нурхаци Цзиргалана, также зарекомендовавшего себя в качестве успешного военачальника, регентами при богдохане. Смуты из-за наследования престола, на которую могло бы надеяться правительство Поднебесной, не произошло.

Главной проблемой для маньчжуров, жаждущих завоевать богатые китайские земли, оставалась достаточно сильная армия, которую династии Мин удалось сохранить на северных границах. Расположенная около Великой стены в Шаньхайгуане 120-тысячная Восточная армия под командованием опытного военачальника У Саньгуя была приблизительно равна по численности силам маньчжуров (их насчитывалось около 140 тысяч) и вполне могла оказать им достойное сопротивление. Кочевники стремились склонить китайского военачальника на свою сторону. Тот, в свою очередь, был вынужден вести с противником переговоры, так как правительство Мин не оставляло надежды на заключение хотя бы временного мира на Севере, чтобы разгромить повстанцев. Еще более желанным развитием ситуации было бы согласие конницы маньчжуров на участие в военных действиях против крестьянских армий, за что Пекин обещал щедрое вознаграждение и передачу части земель для расселения маньчжурских семей.

Ситуация резко изменилась после захвата Пекина Ли Цзычэном. Армия У Саньгуя, оставаясь на стороне законной династии Мин, представляла для восставших серьезную опасность. Переговоры Ли Цзычэна с пограничным главнокомандующим не привели ни к каким результатам. Поэтому император Да Шунь отправился с половиной своих войск (400 тысяч) в поход на север. Казалось бы, судьба не пожелавшего подчиниться новому императору полководца была предрешена. Но У Саньгуй принял неожиданное решение. Он прошел унизительную для китайца «языческую» и варварскую процедуру принесения клятвы верности богдохану, сменил пучок на маньчжурскую прическу (сбритые выше лба волосы и коса) и перешел на сторону врага, чтобы, объединив силы с маньчжурами, разгромить Ли Цзычэна.

Внутренняя часть Запретного города. Пекин

Тот не знал о происходивших в стане маньчжуров событиях. Поэтому появление маньчжурских сил во время битвы повстанческого войска с Восточной армией, когда силы Ли Цзычэна начали одерживать верх, стало для крестьянского императора неожиданностью и решило исход сражения. Остатки войска Ли Цзычэна, преследуемые силами У Саньгуя, отступили в Пекин, откуда вскоре повстанцы были вынуждены уйти на Юго-Запад, так как население столицы теперь относилось к ним крайне враждебно, а запасов продовольствия не хватало.

Тем временем Доргонь, стремившийся захватить хорошо укрепленный Пекин с населением в шесть-семь млн человек без длительной осады и боев, пошел на хитрость. Воспользовавшись объявлением У Саньгуя о том, что в город вскоре прибудет законный наследник династии Мин, которого нужно встречать торжественным образом за воротами города, регент маньчжуров неожиданно приказал минскому военачальнику отступить. Понимая, что за Доргонем следует мощная маньчжурская армия, китайский полководец вынужден был подчиниться приказу. Не имеющее ни малейшего представления о произошедших событиях население Пекина в назначенный день ожидало правительственные войска и наследника Минов. То, что вместо них через другие ворота въехали маньчжуры и без сопротивления заняли Запретный город, пекинские чиновники осознали лишь через

какое-то время. Впрочем, они быстро приспособились к сложившимся обстоятельствам, выразили свою полную поддержку маньчжурам и предложили Доргоню императорский престол, от которого тот вновь отказался, сохраняя верность племяннику.

ПОД ВЛАСТЬЮ МАНЬЧЖУРОВ: ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДИНАСТИИ ЦИН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА

В октябре 1644 г. Фулинь был провозглашен императором новой династии Поднебесной — Цин, столицей которой стал Пекин. Маньчжуры тут же попытались ввести в городе свои порядки, требуя, в частности, смены китайских причесок и одежды на маньчжурские. Но далеко не вся Поднебесная была готова подчиниться власти варварской династии. На китайской территории сохранялись государства, созданные командирами повстанцев. Кроме того, был провозглашен новый император из династии Мин. На окончательное подчинение Срединного государства своей власти династия Цин потратила почти 40 лет. Лидеры народных отрядов, объявлявшие себя императорами или ванами, гибли, их место занимали другие вожди, претендовавшие на драконовый трон. Провинциальные чиновники выдвигали кандидатуры новых императоров, часто по нескольку в одно и то же время. Часть нежелающих подчиняться завоевателям китайцев бежала на острова, один из наследников династии Мин — в Бирму, северные земли которой разоряли многотысячные китайские отряды. Бирманцы вскоре выдали незадачливого минского императора. Правивший какое-то время в Чжэцзяне и Фуцзяни претендент на минский престол Лу-ван пытался обратиться за помощью к японскому сёгуну Токугава Иэмицу, но тот предпочел не вмешиваться в конфликт.

Маньчжуры заимствовали у китайцев традиционную систему управления и охотно принимали на службу чиновников, служивших династии Мин. В первые годы Доргонь стремился завоевать поддержку населения, обещая отменить или снизить различные налоги, введенные при прошлой династии. Новые власти пытались сделать государственную структуру менее коррумпированной. Впрочем, ряд чиновников категорически отказался сотрудничать с завоевателями. С большими трудностями маньчжуры столкнулись, когда речь зашла о необходимости составить официальную историю правления свергнутой династии. Это являлось одной из первых задач, которые возлагались на новые династии в Китае. Шансы справиться с этой проблемой своими силами у маньчжуров отсутствовали. Несмотря на высокую оценку «варварами» (как минимум их верхушкой) достижений неоконфуцианской культуры, их закованные в панцири воины не обладали ни образованием, ни желанием для того, чтобы сесть за чтение подробнейших записей, составлявшихся на протяжении трех столетий. А этой работой в начале каждой новой династии занимались несколько десятков, если не сотен чиновников.

Но виднейшие ученые (например, Хуан Цзунси, 1610–1695) ответили отказами на предложение правящей династии принять участие в работе по составлению официальной истории. Тогда были приняты срочные меры с применением «кнута и пряника» для привлечения конфуцианских ученых к работе как по составлению хроники династии Мин, так и по сбору и упорядочиванию исторических, литературных, философских и географических материалов культурного наследия прошлого. В результате цинские власти не только успели составить «Историю Мин» в 332 томах к 40-м годам XVIII в., но произвели на свет такое количество различных исторических, философских, литературных и иных энциклопедий и компендиумов, каким не могла похвастаться ни одна предшествующая династия Поднебесной.

От миссионеров-иезутов новая династия получала не только огнестрельное оружие, но и доступ к европейским знаниям в самых различных областях.

Маньчжуры боялись быть ассимилированными местным населением, поэтому межэтнические браки между маньчжурами и китайцами были строго запрещены. В то же время новая династия пыталась навязать населению целый ряд элементов маньчжурской культуры, в первую очередь уже упоминавшиеся прически и одежду. Для чиновников и других представителей высших сословий подчинение этим требованиям было обязательным. Однако насильственное введение в китайский быт и повседневную жизнь маньчжурских традиций вызывало ожесточенное сопротивление населения. Целые города и уезды отказывались подчиняться подобным приказам. Вспыхивавшие восстания жестоко подавлялись самими маньчжурами, монголами или теми китайцами, которые перешли на их сторону. В некоторых местах население было почти полностью вырезано в ходе карательных операций.