Всемирный следопыт 1926 № 07

Журнал Всемирный следопыт

Однако, его скоро вызволили, и он вылез торжествующий, хоть и весь посиневший и с'ежившийся; с его щетины струилась вода, сапоги хлюпали, а поток ругательств все еще рвался из его уст.

Оладья вылез торжествующий, хотя весь посиневший, с'ежившийся, изрыгая поток ругательств.

— Ну и парень, — шепнул Дэкстри. — Я считаю, что возможность слушать его есть особая привилегия. У него редкий дар.

— Подите, переоденьтесь в сухое платье, — предложили они ему, и «Оладья» направился к палаткам, приседая на каждом шагу, точно он ступал по битому стеклу.

— Ух, — рычал

он. — Проклятые сапоги полны гравия.

Он сел и принялся стаскивать сапог, который, наконец, поддался; затем, вместо того, чтобы вытряхнуть содержимое куда попало, он высыпал его в пустую шайку Дэкстри и затем осторожно промыл ее. Туда же вытряхнул он и второй сапог.

В сапогах оказалось удивительное количество осадка, так как струя, бившая из трещины, принесла с собой все сгустки песка и гравия, сосредоточившиеся в этом месте желобов. Большая часть воды, брызнувшей из них, попала «Оладье» за его широкий кушак, спустилась по линии наименьшего сопротивления в сапоги и вылилась из голенищ.

— Промойте, — сказал он. — Дело выгодное.

На дне шайки оказалась порядочная кучка, желтая и блестящая; она была так велика, что среди окружающих рудокопов раздались возгласы восхищения.

— Он набрал по сорока долларов на каждой ноге, — крикнул кто-то.

— Сколько хочешь за ногу «Оладья»?

Старый рудокоп ухмыльнулся во весь свой беззубый рот.

— Друзья мои, золото лучше всего пристает к одеждам и платью. Мне придется вымыть свою одежду и сполоснуть потом грязную воду, так как на моей особе сейчас на сто долларов золотого песку.

Он пошел к берегу, а остальные с песнями вернулись к работе.

Охотники за золотом.

Нелегко дается добыча «презренного металла», и все же золото, как магнит, притягивает тысячи и тысячи старателей всех стран и народов, стремящихся разбогатеть. Золотоносный песок и самородки, прииски и россыпи Австралии, Южной Африки, Сибири, Аляски — отрывают от семьи и дома легионы мечтателей и неудачников, но лишь очень немногие из них становятся богачами. Большинство же всю жизнь перебивается на тяжелой работе в нездоровых, подчас невероятно трудных условиях. Многие гибнут в борьбе с суровой природой, мрут от цынги и лихорадок, кончают жизнь в пьяных схватках или самоубийством, в порыве отчаяния. Многие, затаив на время мечту найти богатый «карман» или «самородки с лошадиную голову», об'единяются небольшими группами и оседают на упорной будничной работе, промывая золото на небогатых, но «верных» участках. Многие поступают рабочими на участки и заводы больших компаний или своих же разбогатевших товарищей. Но пройдет слух о новых «настоящих местах», — и золотая горячка снова бросает волну старателей в погоню за призрачным счастьем…

На нашем снимке — три компаньона, изучающие результаты пробной промывки. C каким вниманием они рассматривают маленькие комочки, прикидывают их вес, стараются учуять шансы на удачу!.. Видимо, вот этот — справа — совсем и не чувствует, что стоит в воде. Он, как и другие, весь ушел в одну мысль: сколько же они смогут добыть золота из тонны этого песка?..

Джеки Куган — охотник.

Знаменитый герой экрана, маленький артист Джеки Куган, превратился ныне уже в подростка и, разбогатев, приобрел себе в Калифорнии ранчо, которое обошлось ему в 250.000 долларов. Его ранчо находится в Лагунных горах и изобилует дичью. На нашем снимке — Джеки Куган, возвращающийся с удачной охоты. Он обвешан множеством дичи, жертвами его винтовки и меткого глаза.

В малайских джунглях: Путь к «Горе Духов».

Приключения американского траппера Ч. Майера.

Чарльс

Майер в течение восемнадцати лет своей жизни занимался ловлей диких зверей среди джунглей Малаккского полуострова и Больших Зондских островов, так как он был поставщиком животных в зоо-парки Америки и Европы. Немудрено поэтому, что Чарльс Майер стал большим знатаком жизни, нравов и повадок четвероногих обитателей джунглей. Что же касается до приключений, то, конечно, ему не приходилось их выдумывать, ибо его профессия сама наталкивала его на приключения. В № 4 «Следопыта» за текущий год был уже помещен рассказ Ч. Майера «Пьяные фрукты». В дальнейших номерах читатели встретят еще ряд рассказов этого знаменитого американского траппера.

Путь к „Горе Духов“.

Гора Духов в Малайских джунглях имеет среди туземцев дурную славу, — на ней водятся «духи», и человек, попавший туда, будет непременно разорван тигром или другим зверем. Для меня было интересно только то, что на ней кишмя кишат дикие звери, и я решил попытать счастья в их ловле. Я двинулся в путь из малайского селения, расположенного на берегу реки Тренггану. Со мной вместе отправились: старшина этого селения Ван Мат, десять туземцев из этого же селения, три моих матроса и бывший при мне бой-китаец. Мы прокладывали себе дорогу через девственные джунгли. Каждый из нас нес по тридцать фунтов клади, состоявшей из риса и сушеной рыбы.

Мы шли в продолжение трех часов; вдруг лес внезапно расступился, и мы вышли к опушке поляны, покрытой песком, шириной около ста двадцати пяти метров. Я уже занес было ногу, чтобы ступить на песок, как вдруг Ван Мат схватил меня за руку и воскликнул:

— Осторожно, туан! Здесь духи! Это — ползучие пески!

Этим предостережением он спас меня и моих спутников от верной гибели. Мне часто кажется, что жители лесов обладают инстинктом самосохранения в неменьшей степени, чем дикие звери. Я никогда не слыхал, чтобы какой-нибудь дикий зверь был затянут ползучими песками.

Мы шли гуськом, — впереди шли десять туземцев. Вдруг люди шедшие впереди, стали громко браниться; они наткнулись на заостренные концы бамбуковых палок, которые сакайцы, жители джунглей, втыкают в землю, чтобы преградить путь своим босоногим врагам. К их крикам и проклятиям внезапно присоединился грохот барабанов, и вдруг с деревьев на нас посыпались стрелы. Ван Мат закричал:

— Не стреляйте, это я — Ван Мат!

Он стоял неподвижно и вызывал главу сакайцев. Он приветствовал их и об'яснил, что я — белый раджа; при этом он не переминул упомянуть, что я нахожусь под покровительством султана, и тогда уже они стали нас приветствовать. Ван Мат убедил сакайцев в том, что они должны мне помогать во всем, чего бы я от них не потребовал, иначе султан обратит на них свой гнев. Не будь со мной Ван Мата, сакайцы расстреляли бы нас из своих самопалов. Самопал — преопасное оружие, так как из него стреляют отравленными стрелами, сделанными из среднего ребра пальмового листа. Я возблагодарил судьбу за то, что она послала мне Ван Мата с его заступничеством, но у меня оставалось неприятное сознание, что наши хозяева оказывали нам гостеприимство, лишь будучи к тому вынужденными.

Когда мы подошли к селению сакайцев, женщины и дети метнулись прочь от нас, словно крысы; но сделали они это не из скромности, — они попросту испугались меня, так как никогда раньше не видали белых людей. Хотя они все до единой мгновенно скрылись и больше не показывались, я чувствовал, что они глядят сквозь листву и из-за стволов деревьев.

Единственной связью с внешним миром для этих туземцев служит старшина соседнего селения, которому они сдают сырой каучук для обмена на рис и сушеную рыбу; старшина, по их уполномочию, производит эти торговые операции. Каучук они продают в виде шаров; когда сырой каучук кладут в горячую воду, он делается мягким, как патока, и туземцы скатывают его в шары, на которые наращивается затем слой за слоем. Так как каучук продается на вес, то туземцы иногда, пока масса еще не затвердеет, опускают туда маленькие камешки; но на эту удочку можно поймать туземного купца, китаец на нее не попадается; у китайца всегда имеется при себе длинный, острый, как бритва, нож, которым он разрубает шар на четыре части, благодаря чему все камешки тотчас же обнаруживаются.