Всемирный следопыт 1930 № 06
Шрифт:
— Возможно. Мы не можем так рисковать, — серьезно проговорил Мак Фи. — Непременно нам нужно узнать поближе состояние его мозгов. Эй, мальчик! (На островах европейцы даже стариков туземцев величают «мальчиками».)
При этом Мак Фи так сильно топнул ногой, стоя около люка, что Джеко подскочил на месте. Но как они ни испытывали его в тот день, им не удалось рассеять свои сомнения насчет умственных способностей Джеко. В результате они остались при прежнем своем представлении — непонятый ими дикарь не заслуживал другого названия, кроме человека-обезьяны.
Он был родом из пролива
Сам он казался совершенно безобидным. То, что он принадлежал к племени каннибалов, что его родичи собирали коллекции голов так же, как другие собирают коллекции птичьих яиц или предаются спорту, — это было известно Мак Фи и Лему, и это ничуть не беспокоило их. Таковы обычаи черного пояса Великого океана. Они ничуть не сомневались в том, что Джеко — дикарь, им хотелось знать иное — насколько Джеко был знаком с благами цивилизации.
— Дело сводится вот к чему, — заключил наконец Мак Фи. — Если это цивилизованный негр, то он всемогущ, а если это так…
Он не договорил. Лем перебил его гадким ругательством, и в глазах его вспыхнул в это мгновение такой злой огонек, что даже Мак Фи моргнул.
— Если это так, то он недолговечен… Цивилизованные негры очень плохо переносят лихорадку…
— Совершенно верно. — согласился Мак Фи.
Но вскоре им представился случай проверить свои сомнения относительно умственных способностей Джеко.
Кладоискатели начали раскопки с кормы старого судна. Они уже успели обнажить переднюю часть почерневшего от огня корпуса, пользуясь приспособлением, похожим на корыто золотоискателей: это был большой ящик с двумя ручками, в который они сыпали лопатами мокрый песок, пока он не наполнялся, а затем относили его в сторону и вываливали. Этим простым, но тяжелым способом они рассчитывали очистить всю внутренность старого судна.
Однажды около полудня Гедрик увидел, что Мак ныряет в воду и что-то исследует около судна. Выбравшись на поверхность, он начал отдуваться, как тюлень, потом выпрямился и громко крикнул что-то, взглянув на предмет, который он держал в руках. Когда он передал его Лему, тот по весу сразу догадался, что это одна из золотых монет Менданы!
Удушливая жара, усталость, и это внезапное потрясение чуть не свели с ума обоих. Находка подтверждала правильность всех их расчетов, которые казались такими неопределенными, и свидетельствовала о том, что планы, попавшие в их руки, оказались верными. Казалось бы, что такое блестящее исполнение их надежд лишит их здравого рассудка. Но они держались крепко. Если лица их пылали, если дрожали руки в то время как они передавали друг другу монету, они попрежнему оставались наблюдательными и осторожными, и каждый из них старался
Монета, которую они нашли, была сделана довольно грубо и размером не превосходила шиллинга: от времени она сделалась темной и тусклой. Разобрать на ней какую-либо надпись было трудно, вероятно, она была наскоро вычеканена в Перу перед отправлением в путь мореплавателя, мечтавшего найти новую колонию и распространить торговлю до самого края света. Но то, что она была из чистого золота, не подлежало сомнению.
— А как мы разделим эту штуку? — спросил наконец Мак Фи.
— Мы подождем делить, — ответил Лем, — пока не найдем всего сокровища. Но я думаю, что эта монета поможет нам узнать истину о нашем негре.
— Джеко?
— Да. Мы можем испытать его. Мы тогда узнаем, имеет ли он представление о том, что такое золото.
Мак молча кивнул головой в знак согласия.
— Это умно! — сказал он.
В это утро они больше не вычерпывали песок. Они вернулись на катер, где человек-обезьяна праздно шатался по палубе. Мак прямо подошел к нему и положил монету на его ладонь, стараясь словами и жестами объяснить, что он дарит ему ее. Это была минута критическая для всех троих: для обоих белых, которые производили свой страшный опыт, и для черного, жизнь которого зависела от его поведения.
Лем Гедрик стоял прямой, внимательный, опасный как тот нож, который торчал у него за поясом; Мак Фи, типичный представитель касты завоевателей, громадный силач с тяжелой нижней челюстью, не сводил мрачного взгляда с дикаря, ступень цивилизации которого испытывалась таким необычным способом.
Отвесные лучи солнца зажигали золотые искры на рыжих волосах Лема, серебрились в седой бороде Мака и мягко утопали в густой черной шапке волос Джеко-туземца, людоеда, человека-обезьяны.
Он взял монету и с удивлением начал рассматривать ее. Понюхал ее. Попробовал зубом и удивился еще больше. Положил между ладонями и принялся растирать. Монета заблестела. Это заставило Джеко громко засмеяться.
Потом он принялся подбрасывать ее на воздух, и это, видимо, очень забавляло его. Повертев ее некоторое время в руках он вдруг размахнулся и забросил далеко в воду бухты. На одно мгновение монета блеснула на солнце, промелькнула темным пятном между двумя пестрыми бабочками, игравшими над заливам, и погрузилась в воду с легким плеском.
А человек-обезьяна на палубе смеялся и приплясывал от удовольствия…
Лем и Мак долго молчали. Взгляды их с сожалением были прикованы к легким кругам, расходившимся по тихой воде лагуны.
Наконец Мак вздохнул.
— Ну, в общем цель достигнута. Ты удовлетворен, Лем?
— Давай поедим поскорее и вернемся на работу, — ответил рыжий сухо.
Следующие за тем три дня они работали с самыми короткими перерывами. Они больше не сомневались в успехе. Сокровище, казалось, было уже с их руках. Всякий другой искатель приключений чувствовал бы на их месте то же самое. Они считали себя достойными наследниками тех смелых завоевателей морей, которые схоронили его в этом месте, а сами может быть попали в руки туземцев и головы их украшали жилище какого-нибудь вождя.