Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский
Шрифт:
Брат ее Иван часто ходил к батюшке на работу; и впоследствии сам поступил в Саровский монастырь монахом. Ему часто о.Серафим говорил о важности любви к Дивееву: “Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их (сестер), и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки: от утра и до утра; ибо Матерь Божия, Царица Небесная каждые сутки посещает Дивеево!” “Помня заповедь батюшкину, я всегда это говорил и всем говорю”. У него было три дочери. И все они потом поступили в Дивеево. Там же жила и дочка его Елена, с 5 лет. Но впоследствии, по прямому послушанию о.Серафиму, она вышла замуж за Н.А.Мотовилова и много помогала с ним обители. Предвидя это, батюшка велел звать ее еще с малолетства “великою госпожою”. Елена Ивановна дожила до самого открытия святых мощей о.Серафима в 1903 году, и рассказывала о личных своих наблюдениях современникам, и мы еще знаем собеседников ее.
Старшая же сестра Марии Прасковья одно время была настоятельницей в обители, а потом приняла по благословению батюшки подвиг юродства. И впоследствии сподобилась чудного видения в Сарове. В
Но все же из всей этой семьи всех светлее – святая девятнадцатилетняя схимница Марфа...
После Мелюковых нужно назвать Ксению Васильевну Путкову как одну из самых близких послушниц о.Серафима. Это была молодая и красивая девица; она имела уже любимого жениха. Но стала посещать батюшку. И он уговорил ее “почти насильно”, – как она рассказывала еще сама при жизни автору Летописи, – поступить в Дивеево. Она сначала не соглашалась: “Нет, батюшка, не хочу! Не могу никак!” Тогда он открыл ей о славном будущем удела Царицы Небесной. И Ксения не смогла уже противиться батюшке: отложила, будто за нездоровьем, венчание на год, стала чаще ходить в Саров, и потом поступила в Дивеево, где и пострижена была с именем Капитолины. Она проходила послушание церковницы и сподобилась многих знамений. При Елене Васильевне она служила за келейницу. Через нее батюшка много передавал о порядках монастыря.
Мало-помалу о.Серафим посылал к начальнице, Ксении Кочеуловой, новых и новых послушниц, подбирая новый состав будущей Девичьей обители... И когда их набралось уже достаточно, пчелки готовы уже были к отлету в новый улей, но недоставало им теперь лишь непосредственного, близкого к Дивееву руководителя в повседневной жизни. И вот Промысл Божий посылает туда священника о.Василия Садовского, имя которого тесно связано с уделом Божией Матери. Он родился в 1800 году; окончив Нижегородскую семинарию, он стал священником, а в 25 лет был назначен в Дивеево к Казанской церкви. Это был человек несомненной веры и чистой жизни. С самого начала знакомства с о.Серафимом он совершенно предался в волю его. Вот как сам он потом записывает первое свидание со старцем. Батюшка пригласил его к себе и стал говорить о том, кого бы назначить начальницей в новую общину. Батюшка сидел у своего источника грустным... “Кого бы нам?” – “Кого уж вы благословите”, – ответил смиренно о.Василий. – “Нет, ты как думаешь?” – “Как вы благословите, батюшка.” – “Вот то-то я и думаю: Елену-то Васильевну, батюшка: она ведь словесная. Вот потому я и призвал тебя”, – сказал старец. И тут он раз навсегда понял, что в лице молодого священника ему Божия Матерь прислала покорного послушника наряду с М.В.Мантуровым. С такими сотрудниками – духовным и практическим – можно было уже приступать к созданию улья, строению четвертого Удела Божией Матери.
Причину создания новой, параллельной общины указывает сам о.Серафим: он хотел устроить обитель специально для девушек, чтобы они всецело отдавались духовной жизни. Вдовы нередко вспоминают прошлое: какой-де хороший был у нее муж, да как любил ее, и прочее, а девы чистые всецело предаются любви к Господу. А главное: замужние женщины, привыкшие к самостоятельной жизни, не так легко отдаются послушанию; мы это видели уже на примере упорства в строгости устава Ксении Михайловны. “А вот, матушка, я тебе что скажу, – объяснял о.Серафим Марии Иларионовне, в монашестве – Мелитине, – жены и вдовы спасутся, но вот какое различие между ими и девами. Когда жена или вдова молится, углубится в молитву, то не мешай ей, она все будет продолжать свою молитву; а попробуй-ка заставить ее молиться, – сейчас по-своему и по своей воле творит: такое у них свойство. А девы-то, матушка, напротив: готовы на все стороны”. Подошел батюшка к березке и стал гнуть ее: “Вот, видишь-ли матушка, – так-то и девы преклоняют свои головы”. Потом батюшка приподнял и встряхнул березку, продолжая говорить: “Вот так и они головки свои поднимут: которая же совершит грех, – оплакивает его, а потом и вспять; а жены готовы и способны на все! Однако, по милости Божией, матушка, все спасутся, как девы, так и жены”. – “В общежительной обители – легче справиться с семью девами, чем с одной вдовою”. – Третья причина была в том, что батюшка намерен был поставить в новой обители и новые порядки, более посильные для послушниц и спасительные для духовной жизни; между тем, в Казанской общине уже установились свои порядки, которые изменять было трудно. И о.Серафим ясно сам указал на эту причину: “Вино новое – вливаю в мехи новые”. Наконец, ему хотелось собрать под свое руководство девственниц. “Как я сам, батюшка, – говорил он Мотовилову, – девственник, то Царица Небесная благословила, чтобы в обители моей были только одни девушки”. Здесь указано и самое главное обоснование: воля Царицы Небесной.
К этому времени о.Серафим был обрадован неожиданным даром генеральши Постниковой, которая пожертвовала три десятины земли под обитель: “Видишь ли, матушка (Ксения Васильевна), как Сама Царица Небесная схлопотала нам землицы: вот тут мельницу-то мы и поставим”. Наступило 9 декабря 1826 года. “В зачатии матери Анны и я хочу зачать обитель!” – сказал батюшка. Он сначала решил основать “мельницу-питательницу” для сирот. Для этого еще ранее был заготовлен им материал. И в назначенный день “зачатия Анны” и состоялась закладка ее. Весною стали строить, а 7 июля, накануне Казанской Божией Матери, она уже
Скоро стали набираться к ним новые сестры, по указанию батюшки: известная нам Прасковья Мелюкова, Ксения Васильевна Путкова – монахиня Капитолина, Анисья Семенова, Агафия Ивлевна и Екатерина Егоровна. Из прежней семерицы скоро скончалась Ксения Павловна; таким образом, с Еленой Мантуровой считалось 12 сестер, по числу апостолов. Для тяжелых работ, непосильных девушкам, помогал им старец работник.
Отец Серафим с самого же начала определил им особый молитвенный устав. Он считал устав Саровского монастыря тяжелым для своей обители, способным навести дух уныния. А “нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния”, – говорил батюшка. Поэтому он назначил легкие правила. Мы же знаем о Серафимовом правиле. Для трудящихся разрешалось читать его даже на ходу, но зато весь день за послушаниями сестры должны были стараться творить молитву Иисусову с добавлением после обеда “за молитвы Богородицы”.
Между прочим, Божия Матерь прямо запретила о.Серафиму обязывать послушниц чтением долгих акафистов, чтобы этим не наложить лишней тяжести на немощных. При этом о.Серафим заповедал говеть во все четыре поста и двунадесятые праздники, – не смущаясь своим недостоинством. В отношении пищи он повелел кушать не стесняясь; даже позволял брать кусочек хлеба и под подушку, чтобы только не унывать...
Время шло. В новую общину все прибывали новые сестры. Теперь уже явилась потребность в собственном храме. Но прошло три года, пока начала осуществляться эта заветная мысль. В пост 1829 года пришло, наконец, распоряжение о вводе во владение пожертвованной Постниковой землею. Батюшка приказал передать следующее: чтобы все сестры обошли подаренную землю по линии колышков, поставленных землемером. А по пути бросали бы в снег камешки: весною камешки эти обозначат дарственный участок. Сестры все сделали беспрекословно. За это, и в знак радости, батюшка с тем же Матуровым послал сестрам кадочку меду и велел им скушать ее после обхода земли. Весною же приказал опахать ее три раза по одной же борозде, по линии камешков. А когда земля просохла, то, по благословению о.Серафима, по той же линии вырыли знаменитую канавку в три аршина глубиной и на вал посадили крыжовнику. Об этой канавке вот что пишет о.Василий Садовский:
“Много чудного говорил батюшка Серафим об этой канавке. Так, что канавка эта – Стопочки Божией Матери! Тут обошла Сама Царица Небесная. Эта канавка до небес высока! Землю эту в удел взяла Сама Госпожа Пречистая Богородица. Тут у меня, батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим! И как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит!” Рыли эту канавку сестры до самой кончины батюшкиной; к концу его жизни, по приказанию его, и зимою рыть не переставали; огонь брызгал от земли, когда топорами ее рубили. Но батюшка Серафим переставать не велел. “Раз одна из нас, – рассказывала старица Анна Алексеевна, – очередная, по имени Мария (Малышева), ночью, убираясь, вышла зачем-то из кельи и видит: батюшка Серафим в белом своем балахончике сам начал копать канаву. В испуге, а вместе и в радости, не помня себя, вбегает она в келью и всем нам это сказывает. Все мы, кто в чем только был, в неописанной радости бросились на то место и, увидев батюшку, прямо упали ему в ноги. Но, поднявшись, не нашли уже его. Лишь лопата и мотыжка лежат перед нами на вскопанной земле... Так сам батюшка, видя небрежение наше, начал и закопал ее. Тут уж все приложили старание. И лишь только окончили, скончался тут же и родимый наш батюшка, точно будто только и ждал этого”. Чудное это было явление Серафима, но Богу все возможно. История Евангелия и Деяний знает, как Божиею силою святые могли переноситься с места на место (Ин.6,19-20; Деян.8,39-40)... Так еще один раз, но уже совершенно чудесно, посетил свою обитель дивный Божий угодник. “Это было, – добавляет старица Прасковья Ивановна, – в тот самый день, в который благословил он нам начать рыть канавку перед самым днем праздника Святой Троицы”. “Тут стопочки Царицы Небесной прошли, – передавала слова батюшки близкая к нему Ксения-церковница, – стопочки Царицы Небесной, матушка! – Так, бывало, и задрожит весь, как это говорит-то”.
Одновременно с рытьем канавки шла и постройка храма во имя Рождества Христова. Этим делом заведовал М.В.Мантуров: он продал все свое имущество и на эти деньги выстроил храм. Дальнейший план постройки в обители о.Серафим начертал собственною рукою. Он хранился в келье игуменьи. При этом он предсказывал, что его обитель разрастется в великий монастырь: “Еще не было и нет примеров, чтобы были женские Лавры, а у меня, убогого Серафима, будет в Дивееве Лавра”.
К 1829 году был готов храм Рождества, а на Преображение и освящен. После этого батюшка благословил под ним устроить нижнюю церковь в честь Божией Матери. Для этого пришлось углубить землю. А вследствие этого ослабел фундамент верхнего храма. Смущенный Мантуров спешил к о.Серафиму, но тот пришел от этого в восторг и велел поставить внизу под храм четыре больших каменных столба: “Во, во, радость моя! Четыре столба – четверо мощей! Радость нам какая, батюшка! Четыре столба – ведь это значит, четверо мощей у нас тут почивать будут! И это усыпальница мощей будет у нас, батюшка! Во, радость-то нам какая! Радость-то какая!”