Всемогущий
Шрифт:
– Да, это интересно, – сказал он. – Это очень интересно.
– Welcome [1] , – сказал Ожогин, пригласительно разводя руками. – У нас не соскучишься.
Егор согласно покивал, оглядывая кабинет уже как бы по-новому, как тот, кто принимает сделанное ему предложение и начинает смотреть на мир глазами человека, который ему это предложение сделал.
– Итак, ваше слово, – сказал Ожогин.
– Я согласен, – сказал Егор. – Но и у меня есть некоторые условия.
1
Добро
– Слушаю вас.
– Не знаю, бывали ли вы под арестом, но нет ничего ужаснее, чем тюремная камера…
– Понимаю, – кивнул Ожогин. – Обещаю вам, что строгого надзора за вами не будет. Охрану я не сниму, уже извините, – по крайней мере, до конца нашей операции. Но вы сможете передвигаться свободно, и руки вам никто заламывать не будет.
– Также я хотел бы встретиться с Жанной. Только не говорите, что не знаете ее.
– Не скажу, – улыбнулся Ожогин. – Хорошо, вы получите такую возможность.
– И с профессором Никитиным.
Лицо хозяина кабинета затуманилось.
– К сожалению, – сказал он, – профессор плохо себя чувствует, и его поместили в больницу.
– Что с ним? – спросил Егор, ощутив мгновенное беспокойство.
– Ничего опасного, – ответил Ожогин. – Но он нуждается в медицинском уходе. Позже вы его обязательно увидите. Что-то еще?
– Да. Я хотел бы знать, в чем конкретно я участвую.
– Зачем вам это?
– Не хочется быть статистом в деле, которое будет осуществляться с моей прямой помощью.
– Неразумно, – покачал головой Ожогин. – На вашем месте я не стал бы обременять свое существование лишней информацией. Меньше знаешь – легче спишь; надеюсь, вы слышали эту поговорку?
– Слышал. Но мне больше нравится другая.
– Какая же?
– Либо в стремя ногой, либо в пень головой.
Ожогин рассмеялся.
– Прекрасно, – прокомментировал он. – Такой я еще не слыхал. Я подумаю. Все?
– Пока все.
– Пока? А будет что-то еще?
– Жизнь покажет. Мы ведь не завтра расстаемся?
Егор пристально посмотрел в глаза своему собеседнику. Но снова ничего не увидел.
«Экраны, – подумал он. – Никитин их установил, и его временно изолировали, чтобы он не мог помешать им в их играх. Бедный старик».
– Не завтра, – подтвердил Ожогин.
– Ну и хорошо, – словно бы с облегчением сказал Егор. – Значит, мы договорились?
– Думаю, что да.
– Вы чего-то не договариваете.
– Мы договорились, – сменил тональность Ожогин, – но прошу вас: без фокусов. Как только я пойму, что вы ведете двойную игру, если таковая будет иметь место, я вынужден буду принять соответствующие меры. Чем они для вас обернутся, вы уже имели возможность узнать.
– Это угроза? – с возмущением спросил Егор.
– Это предупреждение, – поспешил успокоить его Ожогин. – И апеллирование к вашему здравому смыслу. Надеюсь, он вас не подведет.
– Я тоже на это надеюсь, – серьезно сказал Егор, имея в виду отнюдь не то, что имел в виду Ожогин.
Хозяин кабинета поднялся и подошел к своему
– Сейчас мы с вами пройдем в другое помещение, – сказал он, нажимая кнопку. – Это будет ваш рабочий кабинет. Там я объясню вам, каким образом будет проистекать наше сотрудничество.
– Как я понимаю, отказ не принимается? – спросил Егор, увидев в дверях Курбатова и двух его амбалов, вошедших на вызов шефа.
– Мы же пришли с вами к полюбовному соглашению, – заметил Ожогин. – И у нас не так уж много времени. Поэтому давайте займемся делом – к нашей обоюдной пользе.
– Давайте, – согласился Егор.
Проверка
«Рабочий кабинет» Егора оказался на третьем этаже. Это было просторное помещение, обставленное в добром английском стиле, где имелся даже аквариум для морских рыбок. Ничего пугающего типа зубоврачебного кресла, ничего шокирующего вроде десятков мониторов на всю стену. Один компьютер с экраном на семнадцать дюймов, телевизор, встроенный в шкаф и почти незаметный, – вот и вся техника.
Егор ожидал чего-то другого, и то, что здесь было уж как-то слишком все мирно, сразу насторожило его. Значит, игра пойдет действительно по-крупному. Ожогин не намерен размениваться на мелочи, заставляя его играть в тотализатор или в рулетку. Тут задумано что-то другое – чутье Чернышова никогда не подводило.
Что? Это Егору предстояло выяснить.
Но сделать это будет нелегко. Ожогин, выйдя из своего кабинета, оборудованного защитными экранами, сразу же нацепил на себя очки с зеркальными линзами, пресекая любую возможность заглянуть в его будущее. Курбатов и его люди вообще очков не снимали, как будто и спали в них. Где брать информацию? Вопрос.
– Пока мы не стали близкими друзьями, я поношу эти очки, – с улыбкой сказал Ожогин.
Егор промолчал, сочтя за лучшее оставить свои мысли относительно невозможности их дружбы при себе.
– Ну, как вам? – спросил Ожогин, когда они вошли в кабинет.
– Неплохо, – осмотревшись, сказал Егор.
– Я старался, – сказал Ожогин, внимательно наблюдавший за Гориным. – Надеюсь, вам здесь ничего не будет мешать.
Егор покосился на Курбатова и его людей, застывших у входа.
– Это временная мера, – тут же сказал Ожогин. – Не обращайте внимания.
– Хорошо, – пробормотал Егор.
«Скорее всего, экраны установлены только в кабинете Ожогина, – думал он. – Здесь их, конечно же, нет, поскольку это помешало бы мне работать. И по этой же причине – потому что здесь нет экранов – Ожогин надел очки. Он меня боится. Вернее, боится того, что я узнаю его тайну, посмотрев на него. Но ведь я и так многое узнаю, и ему это известно. Значит, он хочет скрыть от меня главное и, возможно, попытается запутать меня. Ни о каком доверии речи не идет. Он просто хотел своим обхождением меня успокоить, чтобы не пришлось снова применять ко мне меры воздействия и терять время… Так, время! Он тоже о нем упоминал. Что-то, что я не должен узнать, или должен, но в неверном свете, произойдет очень скоро. Сегодня? Нет, не сегодня. Они должны провести проверку, и серьезную. Завтра? Возможно. Или послезавтра…»