Всему свое время
Шрифт:
– Ты ее даже не видела, – удивлялась я.
– Ну и что, – возражала Алла, – я уже полюбила ее.
– Извини, – вновь каялась я.
– И что там она теперь? – спрашивала Алла. – Что с ней?
Я не знала. Время шло, а от Машки новостей было кот наплакал. Я звонила ей два раза. Привет-привет, как дела – нормально. Кто-то был дома, не иначе. «Я напишу тебе», – пообещала мне Машка во второй раз, это было в середине ноября. Пишет по сей день. Больше я не звонила. Рука не поднималась взять трубку и еще раз набрать ее номер. А вдруг
– Можешь не сообщать ей, что едешь, – вклинился в мои размышления голос Олега. – Остановишься в гостинице. Она ничего и не узнает.
Он сочувственно смотрел на меня. Он все понимал. Я помотала головой:
– Нет, это уж совсем по-свински.
– Правильно, – сказал он, – человек должен уметь держать удар, что бы ни случилось.
– Ты умеешь?
– Учусь.
Он вошел в мою жизнь так естественно, будто место это дожидалось именно его. Сначала приглашение на чашечку кофе, после – на ужин, затем – на модную выставку. А потом в конце ноября был его день рождения. Стрелец. Со Стрельцами у меня всегда складывались неплохие отношения. Правда, раньше они не переходили в нечто большее, а тут вот перешли. Сразу после дня рождения.
Не было «Ах!», не было нервозного бдения у телефона: «Позвонит – не позвонит?» «Н-да, – подумала я сначала. – А где сумасшествие? Где полет?» Но честно сказать, так мне даже больше нравилось. Раньше, когда и сумасшествие и полет валились на меня со всех сторон, все заканчивалось плохо. Иногда очень плохо. Слезы, хандра, мысли о том, что жизнь – редкостное барахло. Хорошо, хоть до вопроса «А зачем она мне тогда?» дело не доходило.
Сейчас все было иначе. Может, потому, что инициатором в кои-то веки выступала не я. Он меня обхаживал. Я снисходила. Приятное, черт возьми, ощущение.
А еще он понимал меня. И принимал такой, какая я есть. С неразговорчивостью по утрам, с резкими и совершенно необъяснимыми перепадами настроения, с нелюбовью к бестолковым шумным тусовкам и маниакальным стремлением к идеальному порядку в доме. Наверное, мне следовало сказать «спасибо» Пете – за то, что невольно свел нас с Олегом.
Я все-таки позвонила Марусе накануне своего приезда.
– Привет, Машка, – сказала я, когда Маруся сняла трубку.
– О, привет! – обрадовалась она. – Как дела?
– Нормально, – ответила я. – А как ты? – И затаила дыхание.
– Да все хорошо, – бодро отрапортовала Маруся.
– Да? – вырвалось у меня.
– Ты извини, что так и не написала, – сказала она. – Все некогда было. Но обещаю, прямо вот завтра сяду…
– Не напрягайся, – перебила ее я. – Расскажешь все живьем. Я еду к вам в командировку.
– Да ты что? – возбужденно вскричала Машка. – Когда? Надолго?
– Завтра прилетаю. Вечером, – ответила я. – И улечу в четверг, тоже вечером.
– Я тебя встречу, – сказала Маруся.
– Да не надо, – запротестовала я. – Тащиться в такую даль. Я приеду в город, заселюсь в гостиницу
– Я встречу тебя, – повторила Маруся. – Говори номер рейса.
– Как хочешь, – пробормотала я и продиктовала ей номер рейса. – Но если вдруг вылет отложат, то не мучайся…
– Не бери в голову, – сказала Машка, и мы распрощались.
«Не бери в голову»? В Марусиных устах? И этот энергичный тон… Да с Марусей ли я разговаривала? Впрочем, завтра все увижу своими глазами.
Самолет прибыл в Толмачево вовремя. Он подрулил к самому зданию аэровокзала, пассажиры покидали борт и пешком шли в зону прилета. Я ступила на трап и вдохнула морозного воздуха. «Минус десять, – сказала стюардесса и совсем неформально добавила: – Вам повезло, позавчера у нас было минус тридцать». Вот уж действительно. Хотя я была экипирована на славу. Даже взяла с собой теплую шапку, тогда как в Москве обычно обходилась капюшоном.
Марусю я увидела сразу же, едва вошла в зону прилета. Она стояла за стеклянными дверями, в шубе из канадского енота, с шапочкой из чернобурки в руках.
– Я здесь, я здесь! – закричала она, как только увидела меня.
– Привет, Марьяна, – сказала я, выходя за двери и падая в ее объятия.
– О! – выдохнула Машка и звонко поцеловала меня в щеку. Отступила на шаг, оглядела меня и сообщила: – А ты совсем не изменилась.
– Ага, – усмехнулась я, – если учесть, что мы с тобой виделись всего три месяца назад…
– Да, – протянула Машка, – а как будто целая жизнь прошла.
Честно сказать, мне так не показалось, но спорить с Машкой я не стала. Кто знает, что там у нее происходило в последнее время.
– У тебя еще какой-то багаж, – спросила Маруся, – или это все?
– Конечно, все, – ответила я. – Я же всего на три дня.
– Тогда пошли, – предложила она.
– Да, где у вас тут такси? – Я взялась за ручку своей сумки.
– Такси нам не понадобится, – сказала Маруся.
– Что? – удивилась я.
Не Петя же повезет меня из аэропорта?!
– Сейчас, подожди. – Машка достала из кармана мобильный телефон и принялась тыкать пальцем в его кнопочки. Приложила к уху, подождала немного, потом ей, видимо, ответили. – Да, – сказала она, – я уже встретила ее. Куда нам идти? – И через пару секунд: – Понятно. Все, мы идем.
– Кто это? – спросила я, когда мы двинулись к выходу из здания. – С кем ты разговаривала?
– А, – махнула она рукой, – сейчас увидишь. Значит, точно не Петя. Другой мужчина? Не может быть. Я искоса взглянула на Марусю. А почему нет? В этом был бы определенный смысл. Петя завел себе девушку, а Маруся – мужика. Так тоже можно жить.
Мы вышли из аэровокзала, повернули направо и пошли вдоль здания.
– У вас тепло, – сказала я.
– Да, – кивнула Маруся. – Но наверное, ненадолго. На следующей неделе опять обещали похолодание. Тебе повезло. Или, может, это ты привезла нам такую погоду? Как там у вас, в Москве?