Всему свое время
Шрифт:
— Как здорово, что мы одни, радость моя! Семейство — это, конечно, прекрасно, но как хорошо оказаться вдали от всех, лишь ты и я. Это возвращает браку какую-то удивительную свежесть.
— Да, мой милый, все было просто чудесно. Но только знаешь, эти древние места чреваты опасностями. Грейс
— А что? Я всячески рад содействовать, готов даже заговаривать зубы таможенникам, пока ты будешь проходить досмотр!
Приготовления для осмотра гостями новообретенных наукой чудес были закончены. И вот в сопровождении коллег Джошуа, а следом за ним и Бет с фотоаппаратом наготове вступили в пещеру Баланканх. Миновав озеро — обиталище слепых рыб, — группа прошла за ограждение, отделяющее освоенные участки пещеры от тех, что открыты недавно.
Войдя, они замерли от восхищения. На стенах — бесчисленные орнаменты и изображения богов, высеченные в камне. Особенно часто встречался образ бога дождя Тлалоса. Да, открытия воистину невероятные, ибо, кроме резьбы, много веков ждали здесь людей изумительной красоты фрески. Колорит живописи потрясал гармоничностью: желто-зеленое сплеталось с красно-коричневым, а небольшие вкрапления небесно-голубого излучали, казалось, небесное сияние. Кое-где можно было заметить изысканные дополнения, сделанные искусными мастерами эпохи толтес.
Но их обоих, и Джошуа, и Бет, слушающих пояснения ученых, не покидало ощущение, что эти шедевры гораздо старше не только эпохи толтес, но и самой культуры майа. И они в безмолвном благоговении стояли перед реалистично изображенными сценами.
Переходя
И тут, взглянув на одну из фресок, Бет ахнула и так резко отступила назад, что, если бы не Джошуа, наверняка упала бы. А он взглянул на нее и даже испугался. Прижав к себе свою хрупкую жену, он поднял глаза и понял, что ее так потрясло.
Бет отчетливо вспомнила, как они с Джошуа сидели на трясущемся склоне Сент-Хеленс и рассказывали друг другу истории из своего детства, обсуждая роль чудес в бытии Вселенной. Она посмотрела на мужа, и глаза ее повеселели, озарившись тем же светом, что вспыхнул в них там, на краю вулкана, когда они впервые начали понимать друг друга.
Потом Бет опять вгляделась в изображение, которое так потрясло ее. Джошуа смотрел туда же, и оба они сквозь все украшения и одежды, приданные богу-жрецу, богу-просветителю любящим воображением древнего художника, увидели теперь на огромной, в десять футов высотой, фреске нечто такое, что больше всего походило на большеглазого динозавра.
Сказка? Конечно, сказка! Но если существует такая любовь, то почему бы не быть и такой сказке?
Прошли бесконечные минуты изумленного созерцания, прежде чем Бет обрела дар речи. Наконец она повернулась к Джошуа и прошептала:
— Всему свое время. Время любить и время искать и находить чудеса. И это время, мне кажется, у нас только начинается.