Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945)
Шрифт:
Чтобы поставить точки над «и», «Континенталь» пустила в прокат этот фильм Декуэна вкупе с короткометражным франко-немецким фильмом, поставленным бывшим журналистом П. Рамло [54] (умер в конце 1942 года), содержание которого следующим образом излагалось в газете «Фильм», единственном печатном органе кинематографистов, разрешенном доктором Дидрихом: «Фильм разоблачает зловещую роль евреев в предвоенный период. В нем показаны: 1) молодой человек, который под влиянием еврейско-американских фильмов становится гангстером и преступником; 2) молоденькая девушка, которая мечтает стать актрисой, попадает в руки еврейских продюсеров и становится проституткой; 3) мелкие рантье, которых грабят еврейские банкиры. Фильм заканчивается проникновенным призывом маршала Петена, предостерегающего французский народ против еврейской опасности» [55] .
54
Рамло является также постановщиком антимасонского фильма «Темные силы» (Force Occultes), в котором снимались Леонсия Корн, Роньони, Симона
55
Тогда же — это было время, когда евреи носили желтую звезду и массами выселялись в лагеря смерти, — Люсьен Ребаттэ (известный также под именем Франсуа Виннея) «разоблачал» в своей брошюре «еврейскую опасность в кино». Он разделил кинематографистов на следующие категории: «80 % — евреи, 10 % — беспаспортные эмигранты, 10 % — французы, известные своей приверженностью к марксизму и масонству». А Бразилляк и Бардеш хором утверждали в новом издании своей «Истории кино»: «Кино всегда было еврейским искусством. А в те годы в Париже арийцы были так редки в кино, что их можно не принимать в расчет. Об этом пишет в своей книге Люсьен Ребатте…»
Некоторые журналисты горячо призывали тогда французских кинематографистов вступить на путь более широкого коллаборационизма, как, например, автор статьи, восхвалявший в газете «Фильм» «Юного гитлеровца Квекса»: «Этот фильм — подлинный гимн веры — оказал на немецкого зрителя несомненно более глубокое влияние, чем десятки речей и газетных статей.
Пример «Юного гитлеровца Квекса» убеждает нас в том, что наше кино должно участвовать в деле национального обновления, инициатором которого стал маршал Петен… Французский зритель должен увидеть на экране произведения здоровые, проникнутые духом созидания, достойные духовного наследия нашей нации. Мы взываем к французским продюсерам поразмыслить над тем уроком, который нам преподал «Юный гитлеровец Квекс». Мы ждем от них произведений, укрепляющих веру в новую Францию» [56] .
56
Так как этот отрывок очень близок к высказываниям доктора Дидриха, возникает мысль, что статья была написана в его кабинете и им самим подписана.
Этот призыв не был услышан нашими кинематографистами. Лишь несколько коротких документальных фильмов пытались прославить «новый порядок» [57] .
Дух сопротивления, охвативший широкие круги французского кино, не замедлил сказаться в фильмах, хотя они подвергались тройной цензуре.
Первую визу — на сценарий — давала Filmpr"ufstelle, расположившаяся с лета 1940 года на Елисейских полях. Без нее нельзя было получить разрешения на съемки фильма. По окончании съемок нужно было получить в Milit^arbefehlshaber im Frankreich разрешение на демонстрацию фильма.
57
Это были кроме уже перечисленных выше фильмов «Мосье Жируэтт», «Форт Камброн» (посвященный Люфтваффе), «Труженики Франции» (ратующий за отправку рабочей силы в Германию) и выпущенный в южной зоне «День председателя совета министров Лаваля» (производство «Франс актюалите»).
В южной зоне Франции тоже требовалась тройная виза: перед запуском в производство, для сдачи в эксплуатацию, для вывоза за пределы страны. В декрете, подписанном в декабре 1941 года (по которому реорганизовывалась система управления кинематографией), Дарлан без тени улыбки предписывал цензорам (которыми некоторое время руководил писатель Поль Моран) «защищать национальные традиции» [58] .
Убедившись, что рассчитывать на французское кино в «деле защиты Европы» [59] не приходится, гитлеровцы попытались в 1942 году раздобыть на наших студиях «добровольную» рабочую силу.
58
Виши почти не пришлось давать виз на вывоз фильмов в Германию. С 1939 по 1944 г. там демонстрировался только один французский фильм — «Первое свидание» (производство «Континентали»), Его премьера состоялась в «Паласт ам Цоо» в присутствии французских актеров, приглашенных в Германию (они посетили Берлин и Мюнхен).
В этой группе были Альбер Прежан, Рене Дари, Даниэль Даррье, Вивиан Романс, Жюни Астор и Сюзи Делер. Газета «Фильм» писала по этому поводу: «Доктор Геббельс лично принимал наших соотечественников. После ужина министр Большого райха сел за фортепьяно, чтобы аккомпанировать Марике Рокк».
59
Кино сыграло очень скромную роль в этом крестовом походе Запада. В Париже на выставке «Большевизм против Европы» его превосходительство господин де Бринон лично представлял фильм Жана Мореля и Жака Шаванна, названием которому послужила крылатая фраза Петена: «Французы! У нас короткая память». Де Бринон сказал тогда: «Этот фильм — замечательный документ, в котором показывается деятельность коммунистов начиная с 1917 г., забастовки во Франции, трагические картины войны в Испании и демонстрации красных с поднятыми кулаками в 1936 г. Обвинительный акт против коммунизма. Фильм заканчивается волнующим призывом ко всем французам объединиться вокруг маршала».
Сначала Лаваль попытался замаскировать Service de travail obligatoire [60] под «бюро по обмену военнопленных на рабочих». Затем доктор Гофер обратился со следующим письмом к работникам французской кинематографической промышленности:
«Отныне не существует никакой вражды между Германией и Францией. Вы, наверное, уже поняли, что Германия, по сути дела, защищает Францию на гигантских полях сражений в России. В Германии многие покинули заводы, чтобы героически сражаться на восточных фронтах. Французы! Не оставайтесь в бездействии,
60
Служба, ведавшая вопросами трудовой повинности. — Прим. перев.
61
Это письмо передавалось 19 октября 1942 года по радио от имени Комитета по организации кинопромышленности за подписью Андре Дебри.
Смысл этого призыва (и еще доброго десятка ему подобных) французские рабочие отлично поняли и массами хлынули не на принудительные работы в Германию, а в маки и партизанские отряды, действовавшие в горах. Доктор Гофер обратился со своим призывом в дни разгрома немецких войск на Волге. Внутри Франции ширились операции бойцов движения Сопротивления. Многочисленные покушения и акты саботажа стали принимать характер серьезных военных операций.
Лозунг «Нет, никогда французы не станут рабами!», брошенный в июле 1940 года Морисом Торезом и Жаком Дюкло, стал движущей силой всей нации. Увещевания, исходившие из Лондона и Виши, не помогли укротить «террористов». Одной из самых смелых операций, осуществленных бойцами движения Сопротивления, был взрыв в августе 1942 года большого парижского кинотеатра «Рекс», превращенного, как и множество других больших кинотеатров, в оккупационное Soldatenkino.
19 сентября 1942 года начальник гестапо, зловещий Оберг, заявил по поводу этого дела: «В качестве репрессий я приказал расстрелять 116 террористов-коммунистов… Кроме того, приняты серьезные меры по массовой высылке…» Но фашистский террор, вместо того чтобы задушить движение Сопротивления, вызвал еще больший его размах.
Диверсии, совершавшиеся в кинотеатрах, ставшие, по существу, военными действиями на внутреннем фронте, имели своим последствием не только введение комендантского часа [62] . Они всколыхнули широкую публику, которая с конца 1940 года начала бойкотировать немецкие фильмы, в результате чего они шли почти в пустых залах. Гитлеровская кинохроника (производства «Дейче Вохеншау»), обязательная в оккупированной зоне, пользовалась еще меньшим успехом. Темный зал так бурно протестовал, что вскоре ее стали демонстрировать при полном свете, причем во время сеанса перед экраном ставили двух полицейских для наблюдения за публикой.
62
Комендантский час был введен в оккупированной части Франции по приказу гитлеровских генералов с шести часов вечера.
Бойкотирование широкой публикой немецких фильмов имело на первый взгляд парадоксальный результат: именно в период оккупации наступило экономическое процветание французского кино.
Во Франции, как и повсюду, посещаемость кинозалов увеличилась во время войны [63] . Заграничные фильмы занимали в этот период очень скромное место в кинопрограммах.
До 1939 года на долю Голливуда приходилась одна треть всех кассовых сборов. После 1940 года сначала Геббельс, а затем правительство Виши запретили демонстрацию американских фильмов. Берлинская продукция и доходившие иногда до Франции итальянские фильмы составляли не более 10 процентов программ. Национальная промышленность кино впервые с 1914 года получила в свое распоряжение до 90 процентов французских экранов [64] . Вслед за экономическим процветанием пришел и художественный расцвет. Он начался сразу, как только страна преодолела то состояние растерянности, которое она переживала в первые месяцы поражения.
63
Сборы театров, кинозалов и других зрелищных предприятий Парижа по годам:
64
Вот цифры, может быть, несколько слишком оптимистические, которые приводил в 1943 г. КОИК: 60 тысяч человек занято в области производства, проката и эксплуатации фильмов; насчитывается 4167 кинозалов с 35-миллиметровой аппаратурой и 4664 с узкопленочной. За 1942 г. (по статистическим данным этого года) прошло 310 миллионов зрителей. Кассовые сборы составили в 1941–1942 гг. 2 миллиарда франков. В 1942–1943 гг. они поднялись до 3 миллиардов франков.
«1941 год уже не закончился во мраке отчаяния, — писал Рене Режан. — В канун третьего военного рождества один молодой человек показал нам свой первый фильм, который словно крик радости прозвучал в темноте кинозалов. Сколько в нем было свежести, непосредственности! Какой в нем был удивительный порыв юности! Раздался дружный хор одобрительных голосов..» [65]
Первый фильм, возвестивший возрождение французского кино, «Мы — мальчишки» (Nous les gosses), был создан Луи Дакеном, бывшим ассистентом Абеля Ганса, Пьера Шеналя и Шана Гремийона. Сценарий фильма был написан накануне войны актером Гастоном Модо и Марселем Илеро. Оба были активистами «Сине либерте», организации Народного фронта, объединявшей кинематографистов и кинозрителей. Эта простая история, героями которой были дети рабочего предместья Парижа, рассказывала о человеческой солидарности.
65
«Cin'ema de France».
Ученик нечаянно разбил стекло в классе. Учитель пригрозил, что исключит его из школы, если он не заплатит за новое стекло. У мальчика очень бедная семья, и его маленькие друзья решают заработать для него нужную сумму. Наконец, деньги собраны, но их крадут. Ребята гонятся за вором, настигают его, спасают свои деньги. А в наступившем тем временем новом учебном году учитель даже не вспомнил о своей угрозе. Деньги эти пойдут, пожалуй, на экскурсию, хотя… снова оказывается нечаянно разбитым только что вставленное стекло.