Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920
Шрифт:
Но они обогатили кинематографию своим самобытным дарованием. Они придали ей свои характерные черты. Воссоздавая сказку или скандинавскую легенду, они прежде всего старались проникнуться их духом.
Благодаря этому они так же оригинальны, но „сознательно”, как „бессознательно” оригинальны были американцы в лучшую пору своего творчества (то есть в 1915 г.). Они прекрасно поняли выразительные возможности движущихся изображений. Они заставили их выражать мечты своего народа, поэзию пейзажей, в которой эти мечты всегда находят для себя самую питательную пищу. Они чувствуют прелесть долин, окутанных туманом, они превосходно знают горные тропы, им сладостны горный воздух и дуновения ветра, поэтому их картины полны широкого лиризма, которого до сих пор не знало киноискусство, если не считать нескольких картин Инса: спокойствие,
Фильм „Горный Эйвинд и его жена” Виктора Шестрома был в 1917 году первым шедевром шведского кино. Уже его фильм „Терье Вигген”, выпущенный на экран в 1915 году, первый шведский фильм, импортированный во время войны во Францию, производил сильное впечатление. Даглин пишет, что в 1916 году „Шестром вступил в храм искусства, создав необыкновенный фильм „Терье Вигген” (по поэме Ибсена). Шведская кинематография стремилась к более глубокому искусству, к славе за пределами страны. Многие пытались экранизировать произведения знаменитых авторов, и эта идея не была новой, но редко удавалось создать нечто большее, чем серию более или менее хороших иллюстраций к произведению. Фильм не жил своей жизнью.
Шестрому удалось, так сказать, перевести на киноязык поэму великого норвежца. В фильме было все — и сила чувств и ритм жизни. „Терье Вигген” был настоящим произведением искусства, а не просто хорошей экранизацией; актерское мастерство было в нем на высоком уровне (сам Шестром снимался в главной роли), искусство фотографии безупречно”.
Поэма „Терье Вигген”, раннее произведение Ибсена, написанное в 1860 году, пользовалась в скандинавских странах большой популярностью. Знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен знал ее наизусть и утверждал, что она наполняет его необыкновенной силой и бодростью, когда он читает ее долгой арктической ночью. Море играет главную роль в фильме Шестрома, рассказывающего о жизни человека, начиная с юности и до старости. Фотографии Ю. Юлиуса удивительно поэтичны.
„Поцелуй смерти” (1916) был первым фильмом, познакомившим Францию с Шестромом — актером и режиссером. В отличие от „Терье Вигген” фильму мало присущи национальные черты. Почти весь этот детектив снимался в павильоне; в основе его сюжета — раздвоение личности и связанное с этим существование двойников. История банальная и маловероятная, но кинорассказ сделан с замечательным мастерством, сценарий построен с редкостным в ту пору умением, использована сложная техника „возвращения назад”: когда давали показания сменяющие друг друга свидетели, кадры постепенно восстанавливали все перипетии, все событие, жертвой которого был инженер Лебель. Шестром в роли двойников проявил себя как незаурядный человек, немного грубоватый и иногда напыщенный, но, бесспорно, обладающий большой силой. „Грубый, наивный швед, воплощение силы”, — так его охарактеризовал Деллюк, увидев в этом фильме его тяжеловесную неизменную маску, его широкое и спокойное, характерное для „зрелого” человека лицо, усталое выражение которого подчеркивается энергичным подбородком. Шестром был немного старше Штиллера, он родился в 1879 году в Вермланде, на юге Швеции, как и Сельма Лагерлеф, и, может быть, это и объясняет, почему он понимал так глубоко творчество романистки. Он сделался актером в восемнадцать лет. Затем стал режиссером и художественным руководителем театра в Гетеборге, ставил фильмы для „Сренски”, главным образом в „мертвые” театральные сезоны, и довольствовался тем, что снимал по пять-шесть фильмов в год, как и Штиллер.
Картину „Поцелуй смерти” уже отличает довольно самобытный стиль. Шестром заботился о том, чтобы создать на фоне декорации некоторую затененность, так, чтобы отдельные персонажи, приближающиеся к зрителю, словно бы материализовались и выходили из тьмы. Этот прием усиливал драматическое напряжение фильма, о котором Деллюк писал:
„Поцелуй смерти” — результат работы, проделанной кинематографией северных стран, заинтересовавшей нас еще года три-четыре назад (1913–1914 [166] . — Ж. С.). Фильм характерен силой мысли. Кажется, что в таком рационалистическом произведении не может быть места для импровизации. Мечты, сновидения выглядят здесь очень уместно. Окружающая атмосфера тем больше
166
Как раз в это время Деллюк, возможно, и видел „Весну жизни”, четырехчастный фильм, поставленный Штиллером и выпущенный во Франции Патэ.
Эти красоты меня не удивляют. Я больше был удивлен восхищением, с которым отзывается об этом фильме публика. Право же, великий актер мастерски „дирижирует’’ здесь эмоциями и страстями. У Шестрома, шведского комика с драматической глубиной мысли, порывистые движения, изысканная простота. У него запоминающееся лицо, блуждающие глаза, женственная гибкость под стать миму или акробату — это образ, не похожий ни на какой другой. Это выдающийся актер…”
„Горный Эйвинд и его жена” [167] — первое выдающееся произведение Шестрома. Простая, впечатляющая и драматическая история происходит в далекой средневековой Исландии — таинственной Фуле древности, затерянной во льдах между Европой и Америкой; несколько сот тысяч ее жителей хранят нетленные сокровища тысячелетней скандинавской культуры. Фильм является экранизацией романа исландского писателя Иоганна Си гурда Ионсона. Вот вкратце его содержание.
167
У нас — „Берг Эйвинд и его жена”. — Прим. ред.
Человек — по виду бродяга, пришедший неизвестно откуда, блуждает по равнинным лугам Исландии. Он встречает пастуха, который ведет его к своей хозяйке, богатой фермерше (Эдит Эрастова), властно управляющей огромным хозяйством и множеством батраков. Она нанимает бродягу батраком на ферму, влюбляется в него и делает управляющим своего имения.
Богатая вдова отклоняет предложение пожилого, толстого и бородатого бурмистра селения. Ревнивец подозревает о любви фермерши к управляющему. Расследование показало, что неизвестный — преступник, осужденный в прошлом. Чтобы избежать ареста, он убегает в горы, и хозяйка не оставляет его.
Проходит несколько лет. Влюбленные живут в диком уголке около бурного ручья и гейзера вместе с маленьким сыном. Они превратились в „робинзонов” и счастливо жили вне законов и общества. Но пастухи их обнаружили. И бурмистр — отвергнутый жених — снарядил целую экспедицию, чтобы их поймать. Отряд нагрянул неожиданно для счастливой четы. Отец и мать убивают мальчика, чтобы он не попал живым в руки их врагов, сбрасывают его в поток с огромной высоты. Затем после схватки с бурмистром оба уходят еще дальше в горы.
Прошло много лет. Любовники состарились. Полярная зима царит в горах Исландии. Они нашли прибежище в уютной хижине среди гор и вновь переживают свои старые горести, гибель ребенка; они озлоблены, они думают о своем одиночестве, о неудачной своей жизни. Час расплаты за грехи близится. Они решили окончить с собой: разражается ужасная снежная буря, они ищут в ней смерти.
Картина многим обязана двум игравшим в ней актерам: Эдит Эрастовой, высокой, красивой, с немного жестоким лицом и статной полной фигурой крепкой крестьянки, и Виктору Шестрому, художнику достигшему вершины своего мастерства. Деллюк восторгался:
„Вот что называется „великий ведущий актер”. Цаккони, Шаляпин, Марку, Люсьен Гитри — все они „великие ведущие актеры”. Я уверен, что Фредерик Леметр был „великим ведущим актером”. И мне хочется то же сказать о Викторе Шестроме. Его талант — в его лбе, кулаках, плечах. Он могуч. Его светлые глаза выражают все нюансы любви и горя.
Это актер, великий актер, настоящий актер, кажется, что он создает симфоническую тему высокого звучания. Покажите нам „Горного Эйвинда” без музыкального аккомпанемента. Уверяю вас, что я слышу даже страстное волнение развивающихся тем и голос артиста, который был также и композитором этого зрительного дуэта. Его жест горяч, как голос Тито Руффо или Амато. Ритм его движений вспыхивает с новой силой, истощается, нарастает, продолжается, продолжается… как второй акт „Тристана”. Шестром, поставив „Горного Эйвинда”, создал фильм с большой буквы. Играя в „Горном Эйвинде”, он прожил целую жизнь. Это настоящее кино”.