Шрифт:
Деревья. Столбы. Машины. Всё это мелькало за окном автомобиля и не цепляло своим видом. Лишь небо оставалось неизменным. Оно везде было одинаковым, красивым и свободным. Риаз видел это не раз. Потому он не проявлял особого интереса к виду за окном и уткнулся носом в спинку заднего сиденья, накрывшись легким пледом. Не было настроения. Ему жалко расставаться со старым домом, к которому он привык. А Хелена, его старшая сестра, сидела впереди рядом с мамой Агнес и наслаждалась солнечными лучами. Она, несмотря на своё безразличие ко всему, была рада переезду. Для неё это был шанс познать что-то новое и выехать за пределы наскучившего ей родного захолустного городка. Сама Агнес тоже была далеко не в восторге от переезда, но жизнь умела уговаривать.
– Хелена, забери вещи из багажника. И не забудь своего брата разбудить.
Хелена молча угукнула. Нехотя подойдя к машине, она достала свои чемоданы. Положила возле почтового ящика и пошла, будить брата.
– Давай, вставай, рогатик. – нежно сказала Хелена, открыв заднюю дверь хэтчбека.
Риаз недовольно замычал и сильнее закутался в плед.
– Если ты сейчас выйдешь, то я тебе бутерброд с ветчиной дам.
Ответа не последовало.
– Так, хорош спать. Вставай.
– Не хочу. – донеслось из-под пледа.
– Ну, вставай. Нам ещё чемоданы до дома таскать, вещи распаковывать. – жалобно сказала Хелена, надеясь поднять своего братца-соню. – И, вообще, тебе там под пледом не жарко?
– Нет.
Хелена встала и пожаловалась маме:
– Мам, Риаз вставать не хочет!
– Хорошо, ты пока дверь входную открой, а я с ним поговорю.
Хелена взяла ключи у Агнес и ушла открывать дверь. Агнес присела на корточки и положила руку на плед.
– Мамино солнышко, облачко моё, вставай. – произнесла Агнес удивительным спокойным и мягким голосом.
– Почему мы переехали? – вновь донеслось из-под пледа.
– Потому что так надо было.
– Это из-за меня?
– Нет, мой хороший. С чего ты взял?
– Ну… Я ведь не такой как люди.
Агнес тяжело выдохнула.
– Риаз, мы уже это обсуждали не раз. Ты вполне обычный ребёнок, как твоя сестра. Просто у тебя необычная внешность. А то, что окружающие тебя не воспринимают, это ничего.
Сопение под пледом прекратилось.
– Главное, что я, папа и Хелена тебя любим. И ни на что тебя не променяем.
Риаз вылез из-под пледа и посмотрел на Агнес. Зелёные глаза, маленькая мордочка, растрёпанная белая шерстка, большие длинные уши, торчащие в разные стороны, короткие, но слегка желтоватые рожки и красная полоса, идущая через всю мордочку кольцом. Весь этот букет был в одном живом существе, и воодушевлённо смотрело на Агнес с некоторой благодарностью. Та, погладила его по макушке, почесала между рожек и нежно поцеловала в белый мохнатый лобик.
– Ну,
Риаз широко улыбнулся и поцеловал Агнес в щечку. Он скинул плед и вылез из машины, резво побежав по траве к дому.
– Риаз, одень кроссовки! – только и успела сказать Агнес.
– Ну, мам!
– Не спорь. А то так простудиться не долго.
– Мне в них неудобно.
– Тогда носки одень.
Риаз недовольно засопел, но мамину просьбу выполнил. Он вернулся к машине и нехотя надел носки в горошек. Риаз с отвращением посмотрел на свои кроссовки. Хорошая обувь – важный атрибут для любого человека, собравшегося на улицу. Она говорит о его статусе, вкусах и состоятельности. Ни один человек не выйдет на улицу без своей обуви. Но только не Риаз. Для него носить обувь – настоящее мучение. Она неудобная, в ней жарко, её приходится менять и даже чистить. Риаз всё это терпеть не мог. Конечно, они были красивые и модные, но на его мнение это особо не влияло. Вдруг у Агнес зазвонил телефон. Риаз воспользовался моментом, когда Агнес отвернулась, и запихнул кроссовки поглубже под сиденье. Она сняла трубку и услышала знакомый мужской голос:
– Привет, Агнес. Ты доехала?
– Привет, Максимус. Да, мы только что приехали. Вот, вещи разгружаем.
– Ну, и какое твоё первое впечатление?
– Если честно, то не очень. На сайте было написано, что тут есть полуметровый деревянный забор и калитка. А на деле ни того, ни другого. Да, дом выглядел поновее… Риаз, помоги сестре.
– Зато дверь железная с тремя замками. А насчёт забора и калитки не беспокойся. Я их сам сделаю. Как там дети?
– С детьми всё хорошо. Хелене всё понравилось. Выглядит довольно счастливой. Бегает, смотрит, разглядывает. Риаз тоже от неё не отстаёт. И, как всегда, отказывается надевать кроссовки.
– А с ним точно всё хорошо? Просто он странно отреагировал на переезд. – спросил Максимус. В его голосе слышались нотки беспокойства.
– Риаз, конечно, сначала расстроился из-за переезда и не хотел уезжать. Причину ты наверняка знаешь. Но я с ним поговорила и всё уладила. Кстати, нашу мебель, когда привезут?
– Она уже дома.
– Так быстро?
– Ну, да. Я позвонил грузчикам и заказал экспресс-доставку. Они там ещё мебель по местам расставили согласно расстановке, которой мы с тобой составляли. Поэтому тебе остаётся только занести вещи.
– Ты у меня такой умница. – довольно похвалила Агнес. – Приходи на кухню вечером, я тебе вкусный ужин приготовлю.
– Меня сегодня не будет.
– Почему?
– Сегодня на объекте трубы прокладывают. И меня попросили проследить, чтобы всё нормально прошло. Я не знаю, когда освобожусь, поэтому передай детям крепкие объятия от меня.
– Хорошо. Постарайся долго не задерживаться. Целую и обнимаю тебя.
– И я тебя.
Максимус положил трубку, и Агнес вновь осталась с детьми наедине. Муж опять задержался на работе. Это происходило уже не в первый раз, и её каждый раз расстраивало, но она никогда не подавала виду. Не хотела беспокоить окружающих своими проблемами. Агнес заставила себя улыбнуться, и пошла к детям, которые сидели на крыльце дома и играли в города, отвешивая иногда друг другу увесистые щелбаны.
******
Семь часов вечера. Хелена выложила последнюю книгу и пнула пустую коробку в сторону. Она довольно оглядела комнату и рухнула на кровать. Именно так и представляла себе свою новую комнату. Она была большой, просторной, красиво обставленной. Прямо как в мечтах. Хелена закрыла глаза и широко улыбнулась. Вдруг Риаз громко чихнул в соседней комнате, и с грохотом на пол что-то упало, перевернулось, разбилось. Улыбка тут же слетела и Хелена открыла глаза. На какой-то момент наступила тишина, а потом жалобно раздалось: