Всерьез и надолго
Шрифт:
Наибольшее оживление царило, конечно, на уроке английского. Да это и понятно. Ведь наконец-то американцы получили возможность в волю наговориться на родном языке. Маргарита Владиславовна – учительница английского – построила урок следующим образом: гости по очереди делились своими впечатлениями о первом дне, проведенном в России. Задача остальных учеников заключалась в том, чтобы суметь правильно сформулировать вопросы по теме и перевести рассказы американцев на русский. Лу, которая еще перед первым уроком сурово пресекла все попытки Ричарда сидеть с ней за одной партой, шепнула Черепашке на ухо:
– Представляю,
Она обернулась назад. Там, за последней партой, в гордом одиночестве восседал Ричард. Он перехватил ее взгляд. Лу расплылась в улыбке. А что ей еще оставалась делать? Сама ведь обернулась. В тот же миг щеки Ричарда залились багрянцем, и он смущенно улыбнулся в ответ.
Лу уже успела поделиться с Черепашкой вчерашними новостями. Рассказала она и о разговоре с Варькой, и о разрыве (сейчас он казался девушке окончательным) с Костиком, а также о том, как некрасиво она повела себя с Ричардом. По поводу звуков Черепашка посоветовала Лу спросить у Кати Андреевой. Потому что Артем – старший брат Каркуши – учится на актерском во ВГИКе, и ему наверняка известно, что это за упражнения, которые сопровождаются такими странными звуками.
– А с чего ты взяла, что это упражнения? – спросила Лу. Ей и в голову ничего подобного не пришло.
– Да я просто уверена в этом, – твердо ответила Черепашка. – Я даже слышала что-то такое… – Она сосредоточенно сдвинула брови и поправила съехавшие на нос очки. – То ли дыхательная гимнастика какая-то… Каркуша должна знать. Спроси лучше у нее. А если хочешь, позвони Артему.
– Еще чего! – фыркнула Лу. – Подумает еще, что я в него втюрилась…
Каркушин брат был действительно очень хорош собой, в него по очереди влюблялись все девчонки в классе, и за ним прочно закрепилась репутация жестокого мачо, хотя внешне он скорее походил на жителя скандинавских стран, чем на латиноамериканца.
– А ты не боишься, что Костик захочет поговорить с Василием по-мужски?
На секунду Лу задумалась, а потом легкомысленно пожала плечами:
– Нет, представь себе, не боюсь. Во-первых, Василий – иностранец. Не станет же Костик нарываться на международный скандал. А во-вторых, ты посмотри на Василия… Да у Костика просто смелости не хватит с таким богатырем связываться!
– Твой Костик – человек эмоций. Не зря же он в артисты подался…
– Он уже не мой, – сверкнула черными глазищами Лу.
– Не перебивай, – попросила Черепашка и рассудительно продолжила: – И будь Василий хоть марсианином, Костя не побоится не то что международного конфликта, но и межгалактического! А по поводу «не хватит смелости»… ты, наверное, забыла, подруга, как он раскидал троих бугаев, как котят?
Лу не забыла. Нет, этого она не забудет никогда. Ведь тогда, лихо расправляясь с теми отморозками, которых Черепашка назвала сейчас бугаями, Костик защищал ее, Лу! Это была их первая встреча. С нее-то все и началось.
– Это было давно, – не смогла сдержать печального вздоха Лу. – Давно и неправда, – добавила она еще одно из своих излюбленных выражений.
– В общем, мое дело предупредить, – подвела черту Люся. – И еще, мне кажется, тебе не стоит вести себя с Василием так резко. Уж он-то точно ни в чем не виноват.
Этот разговор между подругами происходил шепотом. Конечно, Маргарита Владиславовна не могла не
– Ричард Глэйс, – раздельно и громко произнесла учительница. – Please! You first day in Russia. Твой первый день в России.
Лу шумно вздохнула и приготовилась слушать.
Рассказ Ричарда так сильно отличался от двух предыдущих (Сьюзен и Мэри), что все невольно заслушались. Даже те, кто не был силен в английском. Впрочем, важен был, скорее, не смысл его слов, а то, какими неподдельными эмоциями сопровождал Ричард свою речь. Он то и дело вскидывал голову, отчаянно размахивал руками и обводил всех присутствующих горящим взглядом. Так что все не только заслушались, но и засмотрелись. Между тем смысл его выступления сводился к следующему: этот день Ричард запомнит надолго, потому что тут он встретил людей, которые – он уверен – останутся теперь его друзьями на всю жизнь. Конечно, у него и в Америке остались друзья, но там люди общаются совсем по-другому. Только они в этом не виноваты. Такова традиция, стиль, образ жизни. Открытость американцев – это на самом деле умение отлично скрывать свои настоящие чувства. В большинстве случаев это маска, как и знаменитая американская улыбка. Ричарду хватило одного дня, чтобы понять – наши люди улыбаются тогда, когда им действительно хорошо, а когда им плохо – они плачут. И ему, Ричарду, такое поведение близко и понятно, не зря же у него русские корни. И если бы это было возможно, то он бы остался в России навсегда. Тем более теперь, когда у него, благодаря Лу, появилось второе имя – Василий.
Едва Ричард замолчал, как в классе раздались аплодисменты. Ричард только раз упомянул в своем рассказе Лу. Да и то в самом конце и в шутку, но она понимала, все, что он говорил, было о ней и предназначалось для нее одной. И если бы она умела краснеть, то непременно покраснела бы. И снова пришлось ему, бедняге, отдуваться за двоих. Стоит ли говорить, что щеки его пылали огнем?
– Слушай, а мне этот парень определенно нравится, – легонько пихнула ее локтем в бок Черепашка. – Он настоящий. Не обижай его.
– Я постараюсь, – улыбнулась Лу. Сейчас она испытывала стыд, вспоминая вчерашний вечер.
– Спасибо, Ричард, – сказала Маргарита Владиславовна. – Думаю, твой рассказ не нуждается в переводе.
Домой они шли втроем – Ричард, Лу и Черепашка.
– А у тебя в Америке есть девчонка? – ни с того ни с сего спросила Люся. До этого они обсуждали волнующую всех тему – выбор будущей профессии.
– Была, – после паузы ответил Ричард.
– А почему «была»? – не унималась Черепашка. – Вы поссорились?
Лу с удивлением покосилась на подругу – сколько раз та упрекала ее в отсутствии такта. Что же она сама-то человеку в душу лезет?
– Она полюбила другого, – ответил Ричард. – Я для нее был слишком… – Он забегал глазами из стороны в сторону, силясь подобрать подходящее русское слово.
– Скажи по-английски, – смилостивилась Лу.
– Difficult.
– Сложным? – хором переспросили подруги.
– Да, сложности. Она сама так сказала. Ей было непонятно, почему я делаю что-то, говорю…