Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Шрифт:
— Ваш племянник? — громко спросила старуха. — Но похож, просто две капли воды. Говорю вам, похож, как две капли воды.
— Я очень рада, — громко перебила ее мисс Рапер. — А теперь прошу приготовить ему постель.
— Приготовить постель? — В голосе миссис Лоу прозвучал такой восторг, словно эта удачная мысль пришла в голову ей самой. И вдруг она что-то вспомнила. — Я приготовила овсянку. Говорю вам, я приготовила вашу овсянку. Поставила в духовку и заперла на замок. Ключи на обычном месте. — Она ударила себя в худую грудь.
Кларри, вошедший следом, не смог удержаться
— Вам смешно! — Пронзительный голос с отчетливым лондонским акцентом разносился по всему дому. — Но осторожность никогда не мешает. Говорю вам, осторожность никогда не мешает.
Повернувшись к Кэмпиону, старуха взглянула на него с блеском в глазах.
— Он ничего не понимает, — заявила она, пожав плечами в адрес актера. — Некоторые мужчины ничего не способны понять. Но нужно иметь хоть что-то в голове, если хотите удержаться на поверхности. Я тут только потому, что мои думают, что я в пабе. Мой старик говорит, что не хочет, чтобы мне пришлось давать показания и вообще иметь дело с полицией и так далее. Но я не могу позволить, чтобы мою хозяюшку обижали, вот и прихожу поздно вечером, говорю вам, прихожу поздно вечером.
— Да, это правда, она любезно приходит сюда каждый вечер, — улыбнулась Рени, но в ее голосе звучало волнение.
— С моей хозяйкой я пришла из того дома, — трубным голосом продолжала миссис Лoy. — Иначе бы ноги моей здесь не было. Ни в коем случае! Слишком тут опасно. — Достигнув одного эффекта, она решила добиться и другого. — А дела мне хватает. — Она махнула тряпкой в сторону Кларри, который схватился за поля ветхозаветной шляпы, и рассмеялась как ребенок. — Мистер Кларри умеет меня рассмешить, говорю вам. Мне взять эти одеяла? А где наволочки на подушки? Полы я подмела. Говорю вам, полы я подмела.
Она закосолапила к выходу с одеялами. За ней Рени несла охапку белья.
Кларри Грейс снова сел и толкнул в сторону гостя стакан и бутылку.
— Не поверил бы комику, попытайся он спародировать ее в мюзик-холле, — заметил он. — Восьмой десяток на носу, а все еще полна энергии. Работает, как лошадь. И перестанет, только когда трупом ляжет. Вместе с Рени они ведут все хозяйство. Она просто обожает такую работу.
— Что одному услада — другому яд, — бросил довольно неосторожную реплику Кэмпион.
Рука Кларри со стаканом замерла в воздухе на полпути.
— Вы могли бы этим воспользоваться, — серьезно заметил он. — Ведь вы юрист, не так ли?
— Это еще больше затрудняет все дело, — буркнул Кэмпион.
Кларри Грейс рассмеялся. У него была милейшая улыбка, когда он был чем-то действительно обрадован, и неприятная — для любезностей и профессиональных целей.
— Знаете, — неохотно начал он, — Рени я знаю с моих щенячьих лет, и ни разу она не вспоминала, что у нее есть племянник. Я должен был бы раньше о вас слышать. Нет сомнений, Рени — незаурядная женщина. — Он на минуту задумался, потом продолжил: — Не нужно ничего мне говорить, если не хотите. Все мы живем и даем жить другим. Это всегда было моим главным девизом. Я хочу сказать, что меня никогда
В моей профессии нельзя себе этого позволить и, смею утверждать, в вашей тоже. Удивление слишком дорого обходится, вот что я имею в виду. Ведь ваш отец не был ее братом, верно?
— Только в известном смысле, — пояснил Кэмпион, имея в виду, без сомнения, всеобщее братство людей.
— Прекрасно, — голос Кларри звучал восторженно. — Замечательно. Я этим воспользуюсь. Такому нельзя дать пропасть втуне. «В известном смысле…» Ну вы и шутник! Всех развеселили!
Внезапно его нервное возбуждение словно испарилось.
— Подкрепите свои силы, — он жестом указал на бутылку. — До бутылок они добраться не могут.
— Кто они?
— Семейка, те самые Пали-пропали, что живут наверху. Господи Боже, вы же не думаете, что Рени или я… или даже капин «простите-что-я-не-снял-перчаток», так мы его называем, стали бы возиться с химикалиями. Дорогой мой, даже имей мы для этого достаточно ловкости, нам не хватило бы запала, как говорят короли. Мы все порядочные люди. Знакомы с давних пор. Нет, наверняка это семейка Пали-Пропали. Но до пива им добраться слабо, вот эту бутылку еще вообще не открывали.
Не желая терять лицо, Кэмпион выпил портера, который терпеть не мог.
— Я не считаю, что нужно опасаться случайного отравления, — несмело рискнул он. — Но хотелось бы знать факты. Месяц назад умерла некая старая женщина, и полиция по только ей одной известной причине велит произвести эксгумацию. До сих пор никто не знает результатов лабораторных исследований. Следствие еще не закончено. Нет, я не думаю, что кто-то из обитателей дома сейчас в опасности, я в этом просто убежден. Если бы не полиция, вы даже не подумали бы о яде.
Кларри отставил пиво.
— Дорогой мой, ведь вы юрист. Не обижайтесь. И попросту не видите ситуацию с обычной точки зрения. Разумеется, всем нам грозит опасность. Среди нас убийца! Никого не повесили. И, кроме того, что со стариком — с ее братом, ставшим первой жертвой? — своей крупной наманикюренной рукой он размахивал, как кием. — Умер в марте, правда? Теперь полиция выкопает и его. Это логично. Не сделай они этого, я бы им не простил.
Кэмпион был не слишком уверен, точно ли он отслеживает ход мыслей собеседника, но, по крайней мере, тон рассказа казался убедительным. Кларри, похоже, удовлетворила его молчаливая поддержка.
— Наверняка он окажется нафарширован каким-нибудь паскудством, — решительно заявил он, — как и его сестра. Говорю вам, тут замешана семейка Пали-Пропали, такая у меня теория. Это просто бросается в глаза. Сами убедитесь.
Говорил он совершенно серьезно. Кэмпион заворочался в кресле. Разговор начинал его утомлять.
— Насколько я знаю, они весьма эксцентричны, — буркнул он.
— Эксцентричны? — Кларри посмотрел на него и встал. Непонятно отчего он казался обиженным. — Господи, да они вовсе не эксцентричны. Они совершенно обычны и вполне на своем месте. Эксцентричны? Разве что чем-то эксцентричным счесть интеллигентность? Это очень приличная семья. Их отец был едва ли ни гением, профессором с множеством научных титулов.