Всеволод Бобров
Шрифт:
И уже в первом тайме именно с помощью такой тактики сборная СССР забросила соперникам четыре «сухих» шайбы-близнеца!
Член исполкома ЛИХГ Павел Михайлович Коротков сидел в почетной ложе неподалеку от короля Швеции Густава IV, наследного принца Альбрехта и дипломатического корпуса шведской столицы. Разгромный счет, сокрушительная катастрофа, которая на глазах у 16 726 зрителей, собравшихся на Королевском стадионе, постигла непобедимых канадцев в игре с дебютантами чемпионатов мира, произвела ошеломляющее впечатление на сиятельных персон и послов многих стран мира. Как и в Англии 1945 года, как на Олимпиаде в Хельсинки, спорт снова способствовал тому, что авторитет СССР, страны, способной создать такую дружную и могучую команду, еще более возрос.
На следующий день газета «Оттава
45
Со времен блестящего футбольного турне московского «Динамо» по Великобритании, когда название этой советской команды стало широко известно всему спортивному миру, за рубежом наши сборные иногда называли командой «Динамо».
46
Вопреки этим мнениям А. В. Тарасов впоследствии написал в книге «Совершеннолетие» следующее: «Своими успехами на мировой арене мы обязаны главным образом высокоразвитому атлетизму спортсменов». Это высказывание, сделанное в обычном для «Совершеннолетия» категоричном тоне, не полностью отражает истинное положение вещей. Следует также с сожалением отметить, что в этой толстой книге стокгольмскому чемпионату мира 1954 года уделено всего две страницы, причем основная часть столь скромной площади посвящена занимательному рассказу о встрече в аэропорту и описанию матча со шведами. А игре с канадцами отведена всего-навсего одна фраза: «Вот почему итог матча 7:2 в пользу советской сборной показался совершенно сенсационным». И больше ни слова, хотя первая, и весьма убедительная, принципиальная победа на чемпионатах мира над канадцами несомненно заслуживает большого внимания даже в том случае, если автор книги и не был в тот период тренером сборной команды страны.
Накануне матча в одной из шведских газет появилась памятная карикатура, изображавшая канадского защитника верзилу Боба Чэпмена, который давал урок хоккея маленькому Всеволоду Боброву, сидевшему за ученической партой. Однако в действительности все получилось наоборот. И часы под стеклянным колоколом – приз лучшему нападающему чемпионата, который шведские журналисты приготовили для канадца Моу Бэйланда, был вручен капитану советской команды Всеволоду Боброву, единодушно признанному лучшим форвардом чемпионата.
И что осталось от недоступности канадцев! Они выпрашивали у советских хоккеистов клюшки с автографами, а тренер «Линдхерста» почти всю ночь просидел в номере советских наставников, сокрушаясь по поводу разгромного поражения.
Шведская газета «Морген тиднинген» так подвела конец многолетней монополии канадцев: «Прошло время, когда Канада могла присылать на первенство мира банду летчиков, мойщиков автомобилей или водителей автобусов для состязания со Старым Светом». Правда, корреспондент этой газеты, в принципе высказавший весьма справедливую мысль, в частностях был неправ: шесть игроков осрамившейся команды «Линдхерст моторе» были… пожарниками, что, впрочем, не помогло им погасить победный пыл советской сборной.
Но уже 8 марта, на следующий день после победы русских, канадцы всерьез заговорили о направлении в СССР так называемых скаутов, иными словами, разведчиков спортивных талантов, а если говорить точнее, то специалистов по «хоккейному шпионажу». А уже 11 марта, то есть спустя четыре дня после окончания чемпионата, президент Канадской любительской хоккейной ассоциации (КАХА) У. Джордж заявил:
На конгрессе ЛИХГ в Цюрихе советские представители занимали скромные позиции, не вызывая никаких других эмоций, кроме настороженности и любопытства. А на конгрессе в Стокгольме все волшебно переменилось: они оказались в центре внимания. Хоккейный авторитет вырос небывало, именно группа англичанина Ахерна, швейцарца Краатца и шведа Эклева, которая поддерживала в ЛИХГ линию на расширение контактов с Советским Союзом, возобладала в этой влиятельной международной спортивной организации. И когда советские представители заявили, что хотели бы в 1957 году провести чемпионат мира в Москве, это встретило всеобщее одобрение. Делегаты Австрии, уже подавшие заявку на этот год, добровольно сняли свое предложение, понимая, что тайное голосование несомненно сложится в пользу Советского Союза.
И наконец, нельзя не сказать о более широком резонансе, который вызвала победа советских хоккеистов. Канадская газета «Глоуб знд мэйл», придя в себя от шока после сокрушительного поражения, вскоре написала: «В свою очередь нам следует пригласить следующей зимой московское „Динамо“ в Канаду. А почему бы не пригласить и русских шахматистов и русских артистов балета? Давайте же устраивать больше спортивных соревнований и укреплять культурные связи. Этот путь ведет к миру и дружбе».
И Всеволод Бобров и Анатолий Тарасов были в Стокгольме-54. Один – капитаном советской сборной команды, другой – туристом. Именно здесь решался их принципиальный спор о понимании коллективизма в спорте, о «солистах и статистах», о том, в какой мере лучшему форварду следует принимать участие в обороне. Красивой победой со счетом 7:2 Всеволод Бобров, признанный лучшим хоккеистом чемпионата, решил спор в свою пользу.
И в этой связи особый интерес представляют слова канадского посланника в Швеции. Дипломат, видимо, прекрасно разбирался в хоккее. И хотя он, конечно же, понятия не имел о дискуссиях вокруг «игры на Боброва», которые вел Тарасов, тем не менее именно посол Канады в Швеции господин Мэтьюз, этот «человек со стороны», высказал весьма здравый аргумент в пользу концепции Боброва и Аркадия Чернышева. Отбросив осторожность, характерную для дипломатического лексикона, господин Мэтьюз решительно, заявил: – Канадцы играли очень хорошо и чисто, что, впрочем, характерно для обоих противников. Тем не менее их явно переигрывали. Русские чрезвычайно быстры в отрыве, а тактика оставления игрока на голубой линии в полной готовности к рывку вполне оправдала себя.
В Стокгольме-54 на острие атаки, на вершине эмоционального взлета всей команды неизменно находился Всеволод Бобров. Он получил полную свободу действий от старшего тренера. «Лучший бомбардир Бобров был освобожден от иных забот, кроме одной – быть душой всех комбинаций и забивать, забивать шайбы», – так вспоминал впоследствии А. И. Чернышев. Не стесненный задачами оборонительного характера, Бобров виртуозно исполнял хоккейную эквилибристику, как говорится, на носу у вратаря канадцев.
Он сам стал лучшим в мире и его команда стала лучшей в мире! Нужны ли здесь комментарии и рассуждения о «солистах и статистах» спустя четверть века?
Так завершился очный спор между тренером Тарасовым и хоккеистом Бобровым. Спор, который продолжался еще много лет заочно, когда оба этих незаурядных талантливых человека руководили лучшими хоккейными командами страны. И в этом бесконечном споре заключалась одна из самых сильных сторон нашего спорта – возможность высказывать и на практике отстаивать свою точку зрения, что в конечном счете очень благотворно отражается на развитии советского спорта в целом.
А что касается конкретных человеческих судеб… По-разному шли по жизни Всеволод Михайлович Бобров и Анатолий Владимирович Тарасов, у каждого из них были свои взлеты и свои просчеты. Но много лет спустя в Спортивном комитете Министерства обороны СССР, в отделе спортивных игр, поставили друг против друга два письменных стола.