Всей силой любви
Шрифт:
Конечно, иногда Кэрол случалось заходить в конюшни, хотя бы для того, чтобы приласкать лошадей. Она даже знала кое-что о новых проектах родителей, например, о том, что не так давно они построили кузницу и наняли специального работника, который должен был следить за состоянием копыт их питомцев. Но что касается повседневной, рутинной работы: кормежки, выгула, чистки лошадей и прочего – в этом Кэрол совершенно не разбиралась.
Она сердито прикусила нижнюю губу и тут же разозлилась на себя за эту детскую привычку.
Было уже почти одиннадцать.
Не сидеть же мне
Может быть, как раз в эту самую минуту он уродует копыта самой лучшей маминой лошади, а я сижу здесь сложа руки?!
Кэрол торопливо направилась к задней двери, ведущей во двор, но потом снова остановилась в нерешительности. Она вовсе не хотела, чтобы Ленард догадался, что она следит за ним. Ему ни к чему знать, что они с Эдгаром подозревают, с какой целью он втерся в доверие к ее родителям.
Тут взгляд девушки случайно упал на чайник, и она удовлетворенно улыбнулась.
Ну, конечно! Если сделать вид, что я хочу протянуть Ленарду оливковую ветвь примирения и под этим предлогом принести ему и работнику завтрак, он ничего не заподозрит и перестанет остерегаться меня. А тогда будет гораздо легче выяснить, что он замышляет.
Ругая себя за то, что эта мысль не пришла ей в голову раньше, Кэрол принялась варить кофе.
Конечно, ей было не по себе при мысли о том, что мужчина, да еще такой, как Ленард, будет считать себя победителем и думать, что она готова прислуживать и подчиняться ему. Но что поделаешь, иногда приходится прибегать к хитрости и дипломатии.
В конце концов, я делаю это не ради себя, а ради родителей, успокаивала себя девушка. Они потратили столько сил, чтобы наладить небольшое, но, как оказалось, прибыльное дело, и так гордились своими успехами, что если потеряют все, что было создано кропотливым трудом – это просто убьет их. И я, как преданная дочь, должна позаботиться о том, чтобы ничего подобного не случилось! Эдгар был совершенно прав, когда предупреждал меня об опасности, которая исходит от Ленарда.
Однако Кэрол не терпела лжи и фальши, и необходимость проявлять притворно дружеские чувства к Ленарду тяготила ее. Неприятное ощущение, что она ведет себя нехорошо, не оставляло девушку, но она, хотя и с трудом, все же подавила его.
Обследовав кухонные шкафы, Кэрол отыскала термос и наполнила его горячим кофе. В жестяной коробке нашлось несколько домашних булочек, видимо, испеченных перед отъездом матерью. Девушка достала четыре штуки, разрезала и намазала маслом.
Уложив все это в плетеную корзинку, она уже открыла заднюю дверь, как вдруг услышала резкий возглас:
– Смотри под ноги! Смотри под ноги!
Чертов попугай! – вздрогнув, мысленно выругалась Кэрол. После ухода Ленарда он сидел так тихо, что она забыла о его существовании.
Поскольку дом был старым, с толстыми стенами
Видимо, с Ленардом ушла только одна из собак, а вторая, по какому-то взаимному собачьему соглашению, осталась сторожить дом. Она лежала в тени у ворот и, услышав шаги Кэрол, подняла голову, дружелюбно помахивая хвостом. Девушка сказала ей несколько ласковых слов и двинулась дальше.
Однако, пройдя уже добрую половину пути, Кэрол вдруг сообразила, что неплохо было бы сначала переодеться. Юбка, которую она надела утром, была слишком узка и сдерживала шаг даже на относительно ровном пространстве двора, в жакете было жарко, а туфли, хотя и на низком каблуке, должны были неминуемо увязнуть в рыхлой почве.
Кэрол выросла в деревне и прекрасно знала, какая одежда там нужна. Поэтому, собираясь к родителям, она обязательно брала с собой кроссовки и старые джинсы, а ее старелькие резиновые сапожки постоянно стояли на решетке у задней двери дома.
Ну почему я снова веду себя так глупо? – рассердилась на себя Кэрол. Любая дура догадалась бы, что этот наряд не подходит для деревни, – даже та, которая знакома с сельской жизнью только по рекламным фотографиям в журналах.
Здание кузницы уже показалось вдалеке, и двое работающих там мужчин наверняка заметили, как она осторожно пробирается по заросшей травой тропинке, а это означало, что возвращаться назад, чтобы переодеться, уже поздно.
Кэрол спешила проверить, чем же занимается Ленард, и совершенно забыла, что надела именно этот костюм с целью продемонстрировать Ленарду, что она серьезная деловая женщина. И вот теперь, как бы ни хотелось ей повернуть назад, снять костюм или хотя бы сбросить жакет, она вынуждена стоически пробираться вперед, делая вид, что ей очень удобно в этом элегантном, но совершенно неуместном в данной ситуации и даже смешном наряде.
Проходя мимо конюшни, Кэрол увидела, что ее ворота раскрыты, а внутри царит образцовый порядок.
Она вспомнила, что когда в последний раз приезжала домой, мать рассказывала:
– Я постоянно расспрашиваю местных стариков, выведывая секреты ухода за лошадьми, и записываю их советы. Вот, например, список домашних способов борьбы с болезнями, которым часто бывают подвержены породистые жеребята. – И миссис Санфорд с гордостью показала дочери толстую тетрадь.
Судя по всему, мать успешно применяет все это на практике, отметила Кэрол.
Кузница была отделена от остальной территории фермы живой изгородью из кустов боярышника. Его зеленые ветви были усыпаны душистыми цветами, и девушка с наслаждением вдыхала их аромат. Пройдя полмили в неудобной обуви, да еще по жаре, она почувствовала, что у нее затекли ноги, а корзинка вдруг стала казаться ужасно тяжелой. Оглядевшись, Кэрол увидела, что ей придется сначала взобраться, а затем спуститься по проложенной через изгородь лестнице. Девушка недовольно нахмурилась. Она хорошо помнила, что в свой прошлый приезд проходила туда через калитку.