Вслед за тенью. Книга третья
Шрифт:
«Хотя… Ладно, не таких уж и мягких, как мне бы хотелось… В полумягких, скажем так… – мысленно сделала я поправку, рассматривая единственное, вызывающе яркое пятно, отыскавшееся-таки в этом зале. – И как я его раньше-то не заметила? Разве это не безвкусица? Разве потолок не входит в лютый контраст с изысканно светлым оформлением стен? – вдруг проснулся во мне фотограф-эстет, – Не входит, – подумав, решила я, – а только подчёркивает их изысканность. Но такой потолок должен давить на стены, разве нет? – тут же поспорила я с собой, – А он почему-то не давит, даже наоборот – как бы расширяет пространство наверху… И будто бы ещё больше отдаляет потолок от пола.
У меня не получалось до конца разгадать, как дизайнеру удалось достигнуть столь явного эффекта визуального расширения пространства, но удалось это ему однозначно. Это говорило о высоком профессионализме команды, занимавшейся оформлением этого симбиоза ада и рая. Да, именно так я бы и назвала то, что предстало теперь пред моим взором.
«Стоп, я же видела эту конструкцию снаружи – на крыше здания, когда мы только к нему приближались. То сине-сизое свечение же исходило как раз из «жерла вулкана». Значит, это была не простая крыша с муляжом, в котором вмонтированы лампочки светомузыки, а целая конструкция со сложным не только дизайнерским, но и инженерным решением. И теперь я увидела её изнутри. Увидела и, надо сказать, поддалась магии её мрачного великолепия. То, что потолок каким-то странным образом никак не давил на меня, – поражало и с каждым мгновением всё сильнее распаляло мой интерес.
По большей части эта потолочная конструкция была выполнена в серо-бурых тонах и представляла собой трехмерное изображение неровной бугристой поверхности, очень похожей на застывшую пористую лаву, будто образовавшуюся вследствие самого, что ни на есть реалистичного извержения вулкана.
«Да, словно настоящая остывшая лава… Как талантливо передано… Просто до мурашек правдоподобно!» – снова мысленно восхитилась я.
На одном из снимков в учебнике по географии был запечатлен поразивший меня тогда момент перед извержением вулкана. И на нём всё было представлено примерно так же, как и на потолке этого зала, будто дизайнер вдохновился тем же снимком или очень на него похожим, а при реализации замысла просто перевернул его, так сказать, вверх ногами.
Моё внимание снова привлекло широкое подножие вулкана. Видимо, что-то в настройках инсталляции изменилось и теперь она выглядела так, будто «вулкан» только что был разбужен некой неведомой силой. «Магма» теперь будто постепенно прогревалась, меняя цвет на более насыщенный, и будто изнутри полнилась огненными прожилками, уже готовыми излиться на поверхность. С той лишь разницей, что излиться не вниз – к нам на голову, иными словами – на землю, а как бы вознестись к самому небу.
Любопытство моё разыгралось не на шутку, и я сделала несколько шагов вперед. Мне захотелось изучить кратер как бы изнутри – из самых недр земли, если можно было бы так выразиться.
Через несколько мгновений я стояла уже в центре зала, прямо под конструкцией, то есть под огромным чашеобразным нечто, до жути правдоподобно теперь бурлящим и словно выстреливающим вверх своеобразной воронкой.
Моя запрокинутая голова закружилась от дурманящей свежести, мощным потоком ринувшейся в ноздри. Похоже, фильтр, встроенный в маску, поймал этот поток и с оптимизмом принялся за свою основную работу.
Эффектно запрограммированная световая феерия наглядно показывала весь процесс начала извержения, словно я смотрела обучающий фильм на эту тему, причём наблюдала это с совершенно непривычного ракурса. Мельчайшие красные огоньки точно подобранного освещения пробегали по импровизированному жерлу, образуя тонкие нити капилляров этого, взрывоопасного на вид и, казалось бы, такого живого вулканьего организма.
Ближе к выходу из жерла, на пути к звёздам, капилляры эти наливались силой: алые прожилки становились шире и темнее, будто окончательно превращались в кипящие языки живой пламенной массы.
Моё раздухарившееся воображение представило их в виде настоящих мощных артерий. Очень реалистично изображенные, они неуклонно стремились вверх, будто затягиваемые в небеса огромной силой гравитации. Наглядно пышущие жаром, видимо, из-за бесконечно молниеносно мигающей россыпи мелких алых ламп, встроенных в эту трехмерную конструкцию, языки этого, до жути реалистичного костра ярким заревом возносились к небу.
«Настоящий вулкан страстей!» – вдруг втемяшилось мне в голову, – Каких страстей, Катя! Это стихия, вернее – её наглядная имитация. А в окружении гостей – всё степенно и культурно. Совсем не то, что этажом ниже», – наверное, уже раз в сотый напомнила я себе.
Дышалось здесь – под самым жерлом до умопомрачения легко. Похоже, вулкан этот и был основным источником свежего воздуха в зале – панацеей, позволявшей обитателем сих райских пенатов чувствовать себя легко и непринуждённо. Прежде чем попасть в зал, воздух, по-видимому, проходил серьёзную фильтрацию а, возможно, и дополнительно насыщался кислородом. Поэтому мои серые клеточки так быстро ожили и даже оказались одурманены. Я чувствовала, как от избытка кислорода всё ещё слегка кружилась голова.
Несмотря на это, аккуратно вдыхая живительную свежеть, я продолжала наблюдать за красочной феерией на потолке. Мне вдруг показалось, что проснулась она специально для меня. Осознание этой «завиральной идеи», как назвал бы её папа, настолько наполнило меня эйфорией, что даже зрение, казалось, улучшилось в разы. Это позволило мне заметить, что выше – у самых звёзд, это мистическое вулканье зарево каким-то причудливым образом обретает знакомые оттенки холодного сине-сизого. Их-то я и заметила при приближении к зданию клуба. Однако с этого ракурса постепенный переход из алого в синий создал в моих глазах эффект светящейся дорожки, словно ведущей от земли к небесам.
«Лестница в небеса», – мысленно предположила я и выдохнула в восхищении: – Красота неописуемая!»
Эта, словно живая лестница, попеременно то пышущая алым жаром, то будто остывающая до синеватого оттенка, распалила моё воображение настолько, что я представила её настоящим порталом в космос: порталом, к владению которым все здесь собравшиеся были прямо или косвенно причастны. Все, включая меня!
Я поймала себя на мысли, что помимо собственной воли реально поддалась этой иллюзии перевернутости мира, настолько наглядно изображённой. Поддалась до такой степени, что успела представить всех здесь присутствующих, включая и нас троих, некими мистическими сущностями, обитающими под землёй и имеющими возможность видеть небо и коммуницировать с миром людей только через жерло этого импровизированного вулкана.