Всполохи Эйцехоре
Шрифт:
Рысь пытался разобраться, кто и зачем перекрыл миру все магические потоки, оставив лишь игры с собственной энергетикой, силой воли и хилые каналы связи со своими тонкими телами, предлагая цивилизациям развиваться либо технократическим путём, либо играть в песочнице астрала и ментала, по сути, под властью тех же эгрегоров, обрётших небывалую доселе власть. Ведь все мысли (ментал) и эмоции (астрал) любой из оторванных от природных потоков душ, теперь проходили через них. И выходило, что самым сильным эгрегором стал эгрегор денег. Он словно гигантский спрут пожрал всё, периодически отрывая от любого менее значимого эгрегора по куску.
Так и выходило, что на заре своего расцвета эгрегор денег окутал нестатическим полем весь мир. Ему хватило сил, представив людям право развивать его или чахнуть, задыхаясь как рыба на берегу. А сил хватило потому, что солнце вместе со всеми своими планетами пересекло такую грань мира, где магические потоки и без того проявлялись слабо. И так тысячи лет без магии… Но гены помнят. Гены всё помнят. Потому доступны родовые сны. Скорпиону повезло больше – по праву близкого божественного рождения он мог использовать не только родовые сны, но проникать в “фонд памяти” человечества, в память любого когда-либо существующего существа. Сами данные поставляли Хроники Акаши, а эмоции сам астрал, помнящий чувства всех живущих. Вот почему по началу так часто путал Скорпион астрально-наведённый «сон» со «сном» родовым. Но Родослав своим появлением всё расставил по своим местам. И вправду – какие уж тут родовые сны, когда отец – полубог, дед – бог, а прадед – Творец. Недолгая родовая линия. А сны про самые разные времена идут. Глазами самых разных существ, а то и вовсе сторонним присутствием.
Рысь коснулся незримой рукой своей физической головы, нащупывая канал родничка. Родовые сны то видел, но если Скорпиону доступна астральная проекция снов, то разве он, как Отшельник, не в состоянии получить доступ к Хроникам Акаши и всем слоям астрала? Для этого надо лишь увеличить канал, расширить доступные потоки. Чтобы вместе с проникающей и уходящей энергией свободна проходила и информация. Ведь у кого-то она проходит свободно с рождения, осознаёт это рождённая душа или нет – не важно, кому-то достаётся по праву рождения от достойных, духовно развитых существ, а кому-то всему приходится добиваться самому. Открывать одну за одной тысячи дверей своих скрытых способностей.
Но ведь можно же. Пусть большинство богов покинули мир, предвидев ослабление своей мощи и жалкое существование в закрытом мире, да укор в глазах доверившихся им людей, но ведь можно же!
И всех божественных семей остались немногие. Самых сильных двое: экспериментатор Велес, создающий новый тип людей из земляного мусора, обрётший новые троны власти и создавший достойные для влияния на мир эгрегоры веры. Бог в окружении толп гелов, задавшийся целью смешения генокодов и изначальной сути человеческих начал. Бог, меняющий имена свои чаще, чем посещают косматую голову мысли. Да Перун, приспособившийся под влияние новых религиозных и военных эгрегоров, в разное время человечества успешно сотрудничающий с периодически приходящими людьми-драконами, коим не страшны отсутствия магических потоков, ибо сами себе – мощные генераторы энергий.
Все прочие боги либо усыпили себя до определённого времени, либо ослабли настолько, что стали тенью подобия самих себя в прошлом. Полубоги, сильнейшие из магов, демонов, легов и аватар надсуществ
Рысь обратил себя в шар света, коснулся макушки у самого начала канала, проник в него и, раздвинув основание, быстро полетел вверх по каналу, расширяя канал так, как посчитал возможным.
Только бы пробить слабеющий барьер эгрегора денег.
Только бы мир уже достиг такой точки, что магические потоки вновь усилились до такой степени, что вскоре сами сметут этот барьер естественным образом, напомнив человеку и другой путь своего развития.
Шар коснулся барьера, и Рысь ощутил резкий удар по голове.
Осознание помутилось.
* * *
Очередь из автомата над головой, пули впиваются в землю в полуметре, хриплый крик старшины улетает в небо:
– Лежать!!! Снайпер в окне!!! Работаем по…
Дальше не расслышал. Слова размыло. Волной взрыва оглушило. На зубах скрипит песок, губы целуют землю. Стоило приподнять голову в каске-«сфере», оторвать лицо от земли, пытаясь разобраться в происходящем и прижимая к груди ненавистное оружие, как пуля снайпера раздробила переносицу.
Жизнь покинула тело.
* * *
Снаряд от пушки снёс с десяток людей, вогнав в дрожь линейных пехотинцев. Ружья передней линии отряда дали одиночный залп, и тут же пришла команда от командира к рукопашной:
– На штыки!!!
Дрожащие пальцы прицепили к ружью штык-нож и перед глазами замелькали синие формы. Бег. Короткий бег по полю под дружные крики соратников. Вот и заграждения, вот и окопы с противником. В кого бы первым воткнуть остриё?
Вот и пуля в живот, вот вторая в лёгкие.
Вот и кровь на ладонях перед глазами.
* * *
Ладонь скупо отмерила драгоценного пороху, засыпала в пищаль, следом легла в дуло свинцовая пуля.
Сердце застучало быстрее, когда конь помчал по полю к лесу. Стрелять на бегу с седла – то ещё занятие. Рука дрожит, глаз пытается поймать перекрестье прицела, но всё бесполезно, неудобно, неумело. Мало опыта.
Сильный ветер сводит на нет всё долго выверенное прицеливание. Конь ещё споткнулся о норку суслика, да на скорости оступился так, что едва из седла не выкинуло.
В седле удержался, а вот пищаль улетел в траву. Потеря, за которую голову снимут. Но товарищи уже близко, не остановиться, не слезть с седла, да и враг стреляет из кустов умело, прицельно, бьёт почти в упор из укрытия.
Рука лишь схватила эфес шашки. Вознёс над головой и без всякого желания помчался в атаку, не имея задора ни кричать, ни быть здесь.
Шальная пуля пронзила горло, и шашка выскользнула из ослабевших пальцев.
* * *
Тетивой едва не срезало мочку уха, после бега и пережитого боя на мечах с утра, уставшие руки творили, что хотели. Стрелы носились по полю лишь бы лишь бы, едва ли забирая жизни врагов.
Вот и новая попытка натянуть лук закончилась тем, что по пальцам потекла кровь – содрал кожицу до кости. Отложив ненавистный лук, ударил кулаком по дереву в бессильной ярости и вытащил из-за пояса топор, полный решимости хоть сегодня забрать чью-то жизнь, отомстить захватчикам.