Вспоминая о несбывшемся
Шрифт:
Становится вечность бесформенной глыбой Черней непроглядных ночей. И только лишь ветер доносит: "Спасибо..." За точность ужасных речей.
* * * Колеблются странные звуки И лица все время плывут. И муки возвышенной скуки В лихое безумье зовут.
Ты праздничной тьмою украшен, Загадочной грустью объят. С одной из разбившихся башен Ты мечешь отчаянный взгляд.
И сны, как всегда утонченно, Терзают тебя не спроста В груди широко, обреченноПрекрасно поет пустота.
И ни одного человека Вокруг, но так
* * * Кружится за окном снежок, Судьбы вращая жернова. Душа, как черный порошок, Что рассыпается в слова.
Ты дверь сознания закрыл, И только ключ в замочке: "Звяк..." Хотя твой дух поник - бескрыл, Все бездны для тебя - пустяк.
Ты точно знаешь тайны шифр, Ее замысловатый код. Ты пленник образов и цифр, В который раз, который год.
Тебя уводят этажи Все выше, к темным небесам, В сияющие миражи... Ты только время придержи, На миг дыханье задержи, И дай свершиться чудесам.
* * * Легко творить отчаянье и грусть. И неизбежность просто сотворить. Махнешь рукой и скажешь: "Ну и пусть, Мне не с кем иногда поговорить. Зато в гостиной Вечность у меня, Стихи в ночи нашептывает, сны. Я холодею от ее огня. Загадочны слова ее, странны. Но все же в них иное что-то есть, Отличное от примитивных схем... Что хочется принять за слово честь, С чем хочется остаться насовсем."
* * * Магия музыки - музыка магии: То, что доверить не можешь бумаге и Мысли, что с бешеной скоростью мечутся, На неизбежность наткнувшись, калечатся.
Жуть безысходности в сумраке прячется То ли куражится, то ли дурачится... Небо в тоске одиночества корчится, И невозможного, странного хочется...
Сложность мелодии - легкость заклятия, И инфернального мира понятия. Шепот таинственный, ночи мистерия, Зимнего сна ледяная феерия.
Магия музыки - музыка магии: Ты от судьбы, от безумия в шаге и... Все продолжается жизнь проклятущая, К звездному свету обманно зовущая.
* * * Мир кем-то так странно очерчен, Что ты на себя не похож, Как будто в иллюзии вверчен, Как будто в мечтания вхож.
И вновь притворяясь безмолвным, Ты музыкой бродишь в ночи. И с ветром, как с родичем кровным, Ты звездные ищешь лучи.
Так в комнатах зыбких сознанья, Неясных почти никому, Блуждает свет воспоминанья, На ощупь исследуя тьму.
* * * Моя душа, закрыв глаза, Глядит из окон в небеса. Ей нипочем весь этот бред Моих невыносимых лет.
Ей нипочем весь пыльный хлам, Что мной разбросан по углам. И линия ее ума Так ослепительно пряма.
Моя душа, глаза закрыв, И презирая нервный срыв, Легко ведет по строчкам дней Прохладой сумрачных теней.
Бреду по проклятым местам, Но верю я, что где-то там... Душа моя, судьбе верна, Идет по континентам сна.
* * * На смятой постели чернеет лишь томик стихов. За окнами мутное небо течет не спеша. Под
Не спи, оглянись, до того как уйдешь в высоту, В морозную землю без страха, без боли уйдешь, На то, как в пространстве ином ты поймал на лету Счастливую грусть, о которой все время поешь.
Но в вечных снегах ожидает тебя тишина, Чтоб кубиком льда обжигающе лечь на ладонь... Ведь все бытие твое лишь метафизика сна, В которой причудливо смешаны лед и огонь.
* * * Накинув сна узорчатую шаль, И время замораживая взглядом, Из Ада поднимается печаль, И всякий раз встает с тобою рядом.
Из миллиона странных двойников Пожалуй, этот самый непонятный. На стол опять ложится пыль веков Мозаикой безумной и занятной.
Все в мире повторяется точь-в-точь, Но жизнь твоя и смерть несоразмерны... И душу поглотила злая ночь, А сердце все стучится суеверно.
* * * Не в силах прекратить безумное движенье, За гранью бытия я продолжаю жить, Просторов пустоты ловить изображенье, Поэзией ветров полночных дорожить.
Я ухожу туда, где никогда не буду. Я падаю сквозь сны - и разбиваюсь вмиг. Подхватываю грусть и скуку, как простуду, И забываю все, что прежде я постиг.
Мне все равно куда деваются пейзажи Картинки так легко сменил калейдоскоп... Ведь механизм судьбы так тщательно отлажен, Что можно лишь смотреть на блеск заветных троп.
* * * Снова улыбается и плачет, Странная за окнами весна. Жизнь пройдет вот так, а не иначе, Кем-то навсегда изменена.
Жалости не ведает идущий, Вечности певец и инсургент, Делая пространство боли гуще, Собирая сны в один момент.
Скоро будет дальняя дорога, Или зло проглотит насовсем... Остаются строки, их немного, И они дрожат, но вместе с тем
Мир подлунный кровью освещают, Может, даже сдерживают тьму, И беду лихую превращают В гордость, непонятную уму.
Слово упадет в твои ладони, Сложится под взглядом в силуэт... Тот, что в скуке, в смерти не утонет, Тот, что будет истинный поэт.
* * * Немножко помечтать получится Пред тем, как мигом улетучиться, Упасть слезою дождевой В пространство звездное и скучное, С весной вовеки неразлучное, С твоей больною головой.
Тоскуй опять, а может заново, И вспоминай стихи Иванова, И их до одури читай. Миры закрыты пограничные. Смеются годы ироничные, А им ведь только повод дай!
Тебя развеют обязательно, Но ты гляди сквозь ночь внимательно, И притворяйся, что живой. Вокруг все легкое, звенящее, Пустое и ненастоящее С твоей больною головой.
* * * Ничто, кроме скуки не ранит, А прочее зло - не страшит. Бессмыслица взоры туманит. И небо так нервно дрожит.
Вальсирует осень листвою, И холодом прошлых эпох. И делает жизнь чуть живою, И меряет каждый твой вздох.