Вспоминая Владимира Высоцкого
Шрифт:
Для него те, кто погиб в смертельной схватке с врагом, — не жертвы войны, нет. Они — люди, с честью выполнившие свой солдатский долг. Ведь война, как сказал другой поэт — Михаил Кульчицкий, погибший в боях на Волге (кстати, роль Кульчицкого Высоцкий играл в спектакле «Павшие и живые» в Театре на Таганке), война — «совсем не фейерверк, а просто трудная работа». Именно такова война в одной из лучших песен Высоцкого «Мы вращаем землю»:
От границы мы землю вертели назад. Было время — сначала. Но обратно ее закрутил наш комбат, ОттолкнувшисьНо война — не только фронт и передовая. Это еще и тыл, где также ковалась Великая Победа, также проверялись на прочность человеческие характеры, человеческие чувства. И об этом он пел:
Так случилось — мужчины ушли, Побросали посевы до срока. Вот их больше не видно из окон, Растворились в дорожной пыли… Мы вас встретим и пеших, и конных, Утомленных, нецелых — любых. Лишь бы не пустота похоронных, Не известия в них…Однажды драматург Эдуард Володарский рассказал такой эпизод. «Я ехал в поезде «Москва — Ленинград», и в купе попутчиками оказались трое военных летчиков: подполковник и два капитана. Дорога ночная, долгая. Поговорили о том о сем. Потом один капитан достал портативный магнитофон и включил записи с песнями Высоцкого. И когда прозвучала песня «Як-истребитель», которую они слушали затаив дыхание, подполковник сказал со значением:
— Такое только летчик мог написать. Этот Высоцкий, наверное, летуном был. Чтобы так написать, надо машину чувствовать.
Я улыбнулся:
— Да что вы, ребята! Как он мог воевать, когда он 38-го года рождения. И летчиком никогда не был. Он московский парень, артист с Таганки».
Марина Влади
ВОЙНА
Ты еще слаб, но уже потребовал гитару, бумагу, авторучку. Ко всеобщей радости, ты потихоньку поешь, сочиняешь песенки, смешные и критические, о твоих соседях по палате, о санитарах, о тысячах мелочей из жизни старой больницы. Палата превращается в концертный зал, и дежурные по этажу с трудом наводят порядок…
Ты продолжаешь лечение в Белоруссии. Сюда, в деревушку, уцелевшую в войну, нас привез твой старый друг-киношник, с которым ты снимался в фильме о партизанах. Он живет в доме у своей тетки-старушки. Днями мы бродим по округе, твой друг показывает нам места, где двадцать пять лет назад шли ожесточенные бои. Иногда мы наталкиваемся на старые партизанские стоянки, настоящие подземные деревни, теперь уже заросшие травой. Иногда мы проходим через руины сожженных немцами деревень (они сохраняются в том же виде, в каком их оставили фашисты). Все население этих деревень — старики, женщины, дети — было уничтожено. В Белоруссии сотни Орадуров, деревень, в которых не уцелел ни один житель. Вечером, собравшись за столом при свете керосиновой лампы, наполняющей избу мягким светом, мы слушаем рассказ старухи хозяйки.
В 1944 году в деревне осталось всего девять женщин в возрасте от 15 до 45 лет, несколько старух, 5 малолетних девочек и
— То, о чем я вас попрошу, может удивить. Постарайтесь понять. Война отняла у нас мужей, не осталось в деревне ни одного мужчины. Чтобы жизнь продолжалась, нужны дети. Подарите нам жизнь…
Старуха стыдливо замолчала. После недолгой тишины наш друг сказал:
— В соседней избе живет тракторист — он азиат, как и его отец. Почтальонша похожа на своих армянских предков, колхозная повариха — чистая сибирячка.
Я тихо плачу, этот рассказ заставляет меня почувствовать глубину народной трагедии, пережитой этой страной, значительно полнее, острее, чем любая официальная пропаганда…
Всю ночь ты вслух сочиняешь стихи, строки рождаются одна за другой, возникают образы. Под руками нет гитары, и ты отбиваешь ритм пальцами. Под влиянием этой ночи родится большинство твоих военных песен.
На твоих концертах плачут седые фронтовики-ветераны, увешанные орденами, молодые люди сидят задумчиво, становятся серьезными.
Ты родился в 1938 году и в войне не участвовал. Твой единственный подвиг той поры состоял в том, что в бумажный рупор ты кричал однажды, что на крышу дома упала зажигалка и пожарные-добровольцы должны немедленно погасить ее…
Е. Ромашов
В ШКОЛЕ
Многим слушателям довелось слушать по Всесоюзному радио темпераментные, кажется, самим сердцем спетые, военные песни Высоцкого и комментарии к ним известного поэта, секретаря правления Союза писателей СССР Роберта Рождественского, возглавляющего комиссию по литературному наследию В. Высоцкого. О том, насколько популярно военное творчество Высоцкого, красноречиво говорят слова белгородского учителя русского языка и литературы Е. Ромашова.
С первых дней работы в школе меня неприятно поразило равнодушие учеников к поэзии. Стихами интересовались только девочки, в основном в пору первой любви. В свои альбомчики они переписывали убогие стишки неизвестных авторов. Я попытался привлечь моих учеников к классической поэзии, но больших успехов не достиг. А через три года работы привел на уроки литературы в шестых — восьмых классах песни В. Высоцкого. В основном — военные песни: «В госпитале», «А сыновья уходят в бой», «Он вчера не вернулся из боя». Лучшие мои уроки проходят с песнями Высоцкого о войне. Более того — они сочетаются со стихами А. Твардовского, К. Симонова, С. Орлова, открывают интерес к ним. После того как ребята прочтут стихотворение С. Орлова «Его зарыли в шар земной», в классе звучит песня «Он вчера не вернулся из боя». С семиклассниками происходит нечто удивительное, возвышенное. Происходит тот разряд эмоций, высвобождение лучших человеческих чувств, которого всегда добиваешься на уроке. Или еще параллель: Высоцкий — Твардовский.