Вспомни лето

Лоуэлл Элизабет

– Я думал, ты захочешь получить свои вещи, – сказал ей Корд. – Но если ты согласна спать в одной из моих футболок, прекрасно.

– О чем ты говоришь?

– Это моя работа.

Чувствуя головную боль и усталость, Рейн поплелась за Торном к перечному дереву и стала ждать, пока мужчина установит шезлонг, мечтая вытянуться в тени.

Когда появился Корд, девушка увидела, что в одной руке у него ящик с инструментом, а другой он держит Дева на веревке. Жеребец возбужден, но управляем.

Превозмогая головную боль, она оглядела

Дева, уделяя особое внимание его сухожилиям. А в это время Дев тыкался губами ей в волосы, обнюхивал шею, фыркал, с надеждой припадая к карманам – нет ли там морковки.

– Назад, малыш, – пробормотала Рейн.

Наблюдая за ними. Корд и волновался из-за бледности Рейн, и удивлялся, глядя на старания огромного жеребца подразнить свою хозяйку.

Торн тоже исподволь наблюдал за этой парой. Он поудобнее устроился в тени перечного дерева, достаточно далеко от жеребца.

В третий раз Рейн ощупала ноги Дева. Если ,бы она прикоснулась к больному месту или опухоли, то сразу поняла бы. Но жеребец выглядел совершенно здоровым.

– Я займусь им, – пообещал Корд, когда она медленно выпрямилась. – Возвращайся и ложись в шезлонг.

– Потом. Ему нужен уход.

– Я позабочусь.

Немного поколебавшись, она подчинилась.

– Если Дев не согласится, прекрасно, я сама им займусь.

Приговаривая что-то спокойным, ласковым голосом, Корд направился к коню, чтобы обтереть ему шкуру от пота.

Дев оглянулся, почувствовав незнакомое прикосновение, фыркнул и вернулся к поискам чего-нибудь съедобного на пыльном дворе. Ничего не отыскав, жеребец шумно и тяжело вздохнул, поджал ногу и задремал.

– Этот неподражаемый голос, – пробормотала Рейн себе под нос, вслушиваясь в музыку гипнотических слов Корда. – Даже на меня действует.

– Простите, мэм? – вежливо спросил Тори.

– Извините. – Она вздохнула и снова улеглась в шезлонге, чтобы наслаждаться невиданным зрелищем – наблюдать, как мужчина обихаживает Дева, не стреноживая его.

От шепота Корда, смешанного с теплым ветерком, у Рейн сами собой закрылись глаза. На нее навалилась огромная усталость, и она заснула.

– Мистер Эллиот, – спокойно позвал Тори.

Корд убрал щетку и быстро подошел к Рейн. Он нежно дотронулся до ее запястья. Пульс был размеренный, как и дыхание. Кожа теплая. Он кивнул Торну, потом вернулся к Деву. И вновь принялся орудовать щеткой.

Прошло минут десять, он уже не следил за ушами Дева каждую секунду. А через двадцать минут Корд решил, что настало время для заключительного испытания.

Он вытащил скребок из кармана и прикоснулся им к передней ноге Дева. Жеребец переместил свой вес и покорно подал левое переднее копыто для расчистки.

Не сводя глаз с жеребца, Торн запустил руку под куртку. Он никогда не расставался с оружием.

Корд уловил его обеспокоенность и сказал:

– Все в порядке.

Торн кивнул, но не убрал руку. И только когда Корд сменил скребок

на мягкую щетку, его напарник с облегчением вздохнул.

Дев стоял, опустив голову, его уши расслабились. Время от времени он мотал длинным черным хвостом, со свистом отгоняя насекомых. Иногда он фыркал и терся головой о передние ноги или тыкался в грудь Корда, чтобы избавиться от назойливых мух.

Сузив темные глаза, Торн наблюдал за жеребцом.

– Говорят, что этот конь – убийца, – обронил Торн после долгого молчания.

– Возможно.

Корд промокал мягкой тканью твердое мускулистое бедро Дева. Жеребец стонал от удовлетворения, даже смешно было слушать.

– Вы не думаете, что он убийца? – мягко спросил Торн.

– Только не по отношению к Рейн. Вероятно, и не ко мне. Я даю ему время, – добавил он, оглаживая атласную шкуру Дева. – Он полностью доверяет мне.

Отстранившись от Дева, он восхитился результатом своей работы. Мощное тело жеребца сияло чистотой. Густая грива и хвост мерцали, словно черный шелк, оттеняя гнедую шкуру.

Потянувшись к лицу смахнуть муху. Корд ощутил особенный острый запах лошади, оставшийся на пальцах, и это пробудило в нем внезапные воспоминания детства. Он даже не знал, как сильно соскучился по лошадям.

– Как же здорово снова ухаживать за лошадью, – тихо сказал он, удивившись силе своего чувства. – Особенно за такой, как эта.

Торн перевел взгляд с огромного жеребца на Корда.

– Я – городской житель.

– Это ни с чем не сравнимо, – пробормотал Корд, вспоминая дальние поездки по глухим местам, запах лошадей и деревьев, солнце Невады и лошадь, без устали несущую его все дальше и дальше.

Дев фыркнул и дернул передней ногой, отгоняя муху.

Корд посмотрел сперва на Торна, потом на Рейн, спящую в прохладной тени перечного дерева.

– Давно уснула?

Торн взглянул на часы.

– Почти полчаса назад.

Корд подошел к ней и сел на пятки рядом, как наездник, каким он когда-то был. Он проверил ее пульс и дыхание. Все в порядке. Затем осторожно погладил ее по лицу, нежно будя.

– Корд? – пробормотала; она.

– Я здесь.

Она сонно уткнулась губами ему в руку. Другой рукой Корд ласково убрал у нее с лица волосы. Рейн вздохнула и вновь отдала себя во власть сна, зная, что она в полной безопасности.

– Рейн, – прошептал он растроганно. – Посмотри на меня, моя сладкая. – И затаил дыхание, мечтая вдохнуть ее запах. – Открой глаза, – мягко попросил он.

Она вытянула руку, безмолвно протестуя против пробуждения. Ощутив пальцы Корда, прикасающиеся к ее щеке, она что-то удовлетворенно пробормотала и накрыла их своей рукой. И, положив его руку под щеку, снова провалилась в сон.

Изогнувшись, он прижался щекой к ее щеке и тихо произнес ее имя. Потом нехотя выпрямился.

– Проснись, Рейн, – гортанно сказал он. – Мне надо заглянуть в твои красивые глаза.