Вспомни меня
Шрифт:
— Нет. У нее был свой малыш.
Единокровный брат, обожающий риск.
— Вы с братом дружили?
Тропинка расширилась, но Алекс руки девушки не отпускал.
— Нет, — бесстрастно ответил он. — Я все время отсутствовал, школа, затем университет. У нас были разные вкусы, разные ценности. А в последние месяцы его жизни мы и вовсе отдалились друг от друга.
— Жаль, — пробормотала Санчия. — Хочешь поговорить о нем?
Алекс до боли стиснул зубы.
—
— Иногда помогает...
Не дав девушке закончить фразу, он резко остановился и развернулся к ней.
— Я сказал «нет», Санчия!
Его слова, словно кнут, ударили ее по лицу. Мягкость и дружелюбие исчезли, она уперлась в холодную стену враждебности. Лицо Алекса окаменело, превратилось в непроницаемую маску.
Хилари советовала задавать ему больше вопросов, но он уходил от них, соизволив отвечать только на те, которые считал нужными. Впрочем, если он не желает открыто говорить о себе, это ее не касается.
С растрепанными, влажными волосами, в нелепой мужской рубашке, Санчия выглядела очень женственной и трогательной.
— Я расстроил тебя, — смягчился Алекс. Глядя на болезненно дергающийся рот девушки, он проклинал себя за жесткость.
— Ничего страшного. — Она продолжала идти вперед по тропинке.
— Тогда почему дуешься?
— Я не дуюсь.
Он догнал девушку, резко схватил ее за руку и повернул к себе.
— Знаешь, что я делаю с молодыми женщинами, которые обожают надувать губки?
Сердце подскочило и забилось где-то в области горла.
— Алекс, пожалуйста!.. — запротестовала она. Девушка упиралась, и Алекс мгновенно принял решение. Он обхватил ее за талию и припал к соблазнительным губам. Тонкая одежда не скрывала его желаний. Санчия замкнула руки у него на затылке. Поцелуй длился недолго, затем Алекс прижался губами к ее виску, вдыхая аромат влажных волос.
— Санчия...
Он едва смог выдохнуть ее имя: одно лишнее движение — и она снова исчезнет. Алекс вдруг захотел рассказать ей все. Возможно, Хилари права, советуя быть откровенным. Алекс стиснул зубы и скривился — иногда он завидует Санчии. Он не может позволить себе такую роскошь, как забвение.
Ему до безумия захотелось отнести ее в дом, заняться с ней любовью, услышать тихий и прерывистый вздох, наполнить тело и душу нежданной радостью — заставить Санчию вспомнить его.
Прижатая к груди, девушка слышала его тяжелое дыхание. Внезапно он отпустил ее.
— Я должен уехать, — вдруг сказал Алекс. — У меня назначены встречи. Не будешь скучать без меня?
— Нет, — пробормотала девушка, стараясь скрыть разочарование.
Двадцать минут спустя Алекс, одетый в светлую рубашку и темные брюки, покинул дом.
Последующие дни летели быстро и весело. Алекс учил Санчию серфингу
— Откуда у тебя такие познания? — смеялась Санчия.
— Мои учителя утверждали, что мой мозг похож на губку, впитывает любые знания.
— На губку? Тоже весь в дырках? — поддразнила девушка.
Судя по выражению его лица, ответа дожидаться не стоило, следовало убегать, что Санчия и сделала. Но Алекс оказался проворнее, и через минуту она уже лежала у него на коленях лицом вниз.
— Что ты сказала?
— Бессердечный! — Она задыхалась от смеха. — Отпусти меня сейчас же! На нас смотрят.
В мгновение ока они оказались на песке. Алекс провел языком по ее губам. Сначала его поцелуй был робок, словно он спрашивал разрешения, но по мере того, как страсть разгоралась, становился жадным и требовательным.
— Ты любишь аудиторию, — констатировала она, неохотно отстраняясь. — Вот почему ты чертовски хороший адвокат.
— И это тебя возбуждает, — пробормотал он. Она едва нашла в себе силы оттолкнуть его.
— Почему ты сопротивляешься? — Алекс пожал плечами, отпуская девушку.
— Это слишком сложно. — Она отодвинулась от него и вдруг замотала головой. — Ох!
— Что такое? — Алекс поднялся, его лицо посерело.
— Не знаю. — Она до боли сжала пальцами виски. — О, Алекс! Почему ты так смотришь на меня?
— Что ты вспомнила? — Он крепко схватил девушку за руку и потащил к скалам, в пещерку, где никто не мог их увидеть. — Ты что-то вспомнила? Вспомнила?!
— Я не знаю.
— Знаешь! Что ты вспомнила?
— Не знаю! Что-то... что мог сказать мне и ты...
Ее лицо исказила болезненная судорога.
— Думай, Санчия, думай!
— Я не могу! О, Алекс, не заставляй, меня! Пожалуйста! — Подобный приступ страха он уже наблюдал в ресторане, когда показал ей фотографию.
— Но почему нет? — настаивал он. — Это так ужасно?
— Да!
— Откуда ты знаешь, если не помнишь?
— Знаю, и все! — Она была готова разрыдаться. Его лицо раскраснелось от гнева.
— Тебе придется посмотреть правде в глаза. Рано или поздно. Это всего лишь воспоминания. Как они могут ранить тебя?
— Не знаю!
— Боишься признаться! Ты трусиха, Санчия!
— Оставь меня! — Она начала колотить кулачками ему в грудь.
— Прекрати!
Опомнившись, Алекс обнял девушку, прижал к плечу ее голову, погладил волосы.