Вспомни обо мне
Шрифт:
— Ан-на, — Олли строго посмотрел на нее, и она быстро задернула занавеску.
— Упс, — сказала она. — Я имею в виду, ух, вау, никто сегодня вечером не захотел посмотреть на то, как ты играешь, так?
«О Господи. Где ведро, когда оно так нужно, чтобы блевануть»?
Олли только покачал головой и обнял ее за шею, как будто собирался растрепать ее волосы.
— Почему бы тебе не пойти и не убедиться, что никто не занял наши места? Хулиганка.
— О, нет, моя
— Спасибо, Бананчик. Я просто представлю их всех в нижнем белье, — Олли красноречиво посмотрел в мою сторону, и я поправился. — Ладно, может, и без нижнего белья.
Когда Анна пошла в зал, я сделал пару глубоких вдохов и размял пальцы.
— Иди сюда, дай-ка поправлю тебе галстук, — сказал Олли, и я застыл перед ним, пока он поправлял черный бант у меня на шее, а затем брошь с кардинальскими крыльями на лацкане. — Не нервничай. С тобой твой талисман.
— Я не нервничаю, — когда он поднял бровь, я выдохнул. — С чего бы мне нервничать? Есть только пара тысяч человек и горстка продюсеров, которые могут возвысить меня или уничтожить. Ничего страшного. Действительно.
— Именно. Но то, как ты работал над этим полтора года, не значит, что вся твоя карьера зависит от сегодняшнего вечера.
— Угу, спасибо, детка. Ты такой же скверный, как Анна.
— Эй, ты прошел через худшее и вышел победителем.
— Ты имеешь в виду, когда я женился на тебе? — поддразнил я. У Олли отвисла челюсть, на языке вертелся ответ, и тогда я рассмеялся и поцеловал его в губы. — Я шучу. Ты имел в виду, когда я пробил головой стекло, да?
Он покачал головой и схватил меня за талию, притягивая к себе так, чтобы я мог чувствовать, как через брюки пульсирует его член.
— Я позже припомню тебе это.
— Я надеялся, что ты это скажешь, — я потянул зубами его за мочку, и он задрожал в моих руках. Это никогда не надоедало, эффект, который я производил на моего мужчину, как и его опьяняющий запах — ничего, кроме феромонов, которые заставляли меня хотеть целовать его шею. — Если ты продолжишь отвлекать меня, то мне придется отменить концерт.
Это заставило его отодвинуться, держа меня на расстоянии вытянутой руки.
— Ни за что на свете. Я могу потерпеть два часа.
— Я не уверен в этом, — я посмотрел вниз, на то, как выпирала передняя часть его брюк.
— Поверь мне, смотреть, как ты играешь — сладчайшая пытка. Прелюдия, если хочешь.
— Неужели?
— Ммммм… Представлять то, где твои талантливые пальцы окажутся позже...
Настала моя очередь разинуть рот, и он рассмеялся, увидев выражение моего лица.
— Просто знай, что именно об этом я буду думать во время концерта.
— Ты придурок. Мне выходить
— Тогда, полагаю, тебе лучше попрактиковаться в самоконтроле.
— Я и не предполагал, что ты такой злобный. Ты уверен, что не ударялся своей головой в последнее время?
— Это расплата за ту ночь, — когда я, вспоминая, нахмурил брови, он сказал: — Ты. Появился на станции скорой помощи. Без клочка одежды под гребаным плащом.
— О, да, начинаю припоминать. Намек на предстоящее, — я мурлыкнул, вспомнив выражение лица Олли, когда я отвел его в подсобку и расстегнул плащ. — Отличная ночь тогда была.
— Две минуты, — сказала режиссер, проходя мимо, и мгновенно вернулась нервозность, паника переросла в нечто неистовое.
— Господи. Что, если им не понравится?
— Это невозможно.
Я строго посмотрел на него.
— Отнесись к этому серьезнее.
— Я говорю серьезно. Современный синтез классической музыки и рок-композиций? Как это может не нравиться? Они будут умолять о большем, просто подожди.
— Я так давно не выступал. Кажется, я забыл, как это делается.
— Что ты мне однажды сказал? Что когда ты выходишь на сцену и начинаешь играть, все, кто на заднем плане, исчезают. Правильно?
Уголки моих губ приподнялись.
— Почти все.
— Совершенно верно. Я буду подбадривать тебя с первого ряда до неприличия громко, обещаю.
Я усмехнулся, и тогда он поднес мою руку к губам и поцеловал обручальное кольцо.
— Твой муж всегда будет тобой гордиться. Всегда, — он взял меня за подбородок и нежно поцеловал. — Я с нетерпением буду ждать продолжения этого вечера.
— Я люблю тебя, — прошептал я, закрывая глаза и прижимаясь лбом к его лбу. Его руки сжимали мои, твердо и надежно. Неизменная моя опора.
— Я люблю тебя, Рид. Это начало осуществления твоих мечтаний. Я чувствую это.
— Нет. Ты ошибаешься, — сказал я, поднимая голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Моя мечта началась ещё до встречи с тобой. Но что было бы с нами, если бы я не обратил на тебя внимания, в том маленьком кафе у Джо, где ты увидел меня.
Глаза Олли были влажными от слез, и я снова поцеловал его полные губы.
— Спасибо, что спас меня, — продолжил я, вкладывая в эти слова глубокий смысл. Он спас не только мою жизнь, но и мою душу. Он спас мою надежду, когда у меня ее уже не было. Человек, рядом с которым мне посчастливилось просыпаться каждый день, вернул меня к жизни, и когда я сделал глубокий вдох и вышел на сцену, понял, что с ним рядом, поддерживающим меня так же, как и я его, я никогда не упаду.
И это было то, из чего состоят наши мечты.
Конец